Великая гендерная эволюция: мужчина и женщина в европейской культуре

Впрочем, правильней обращаться не к дворянству в целом, но к среднему слою этой новой касты. Благодаря государственной службе, прочно стоящий на земле, ее представитель уже не зависит от милости сеньора, который может вознести своего вассала до небес, но может оставить его служение и без всякой награды. Так, Уильям Марешаль, будущий граф Пемброк, по мнению современников, величайший рыцарь всего христианского мира, четвертый сын в своем роду, не имел никаких шансов. Но однажды, простой оруженосец у своего дяди, он, прикрывая отход спасающейся бегством королевы, совершает подвиг. В арьергардном бою гибнут все, он один, тяжелораненый, остается в живых и попадает в плен. Королева не забывает своего спасителя и выкупает. Это становится началом, может быть, самой блистательной в истории европейского рыцарства карьеры. На склоне лет он – главный советник короля Иоанна Безземельного; его подпись стоит на Великой Хартии Вольностей в качестве гаранта ее соблюдения, в 1216 году он избирается регентом Англии… Другая королева двадцать лет не вспоминает о Д´Артаньяне, лишь однажды в ней просыпается благодарность, чтобы тут же снова забыть о нем… Между тем регулярный доход, сравнительно высокое общественное положение, виды на карьеру делают этот социальный слой независимым и в экономическом и в правовом отношении. Обретение же независимого от каприза высокопоставленных лиц статуса открывает возможность, не оглядываясь ни на кого, планировать собственную жизнь. А с этим – строить собственный «дом».

Именно здесь, в этой социальной нише, впервые появляется нуклеарная семья современного типа. По уровню материального достатка, духовного развития она тяготеет к «благородным». Между тем именно образ жизни высших сословий формирует культурную норму. Поскольку же копировать аристократа невозможно ни за отсутствием средств, ни, часто, вследствие юридических ограничений, предметом подражания для многих становится этот слой. Не является исключением и подражание в семейном строительстве. Поэтому в конечном счете именно такая семья освободившегося ли от всех форм личной зависимости дворянина, состоятельного ли представителя третьего сословия становится единым эталоном для всех обладающих личной свободой, необременительными (то есть оставляющим возможность досуга) обязанностями, наконец подобающим доходом.

Таким образом, семья современного типа создается людьми, которые вытесняются из потока социальной преемственности, людьми, утратившими право персонифицировать заслуги своего рода и вынужденными начинать строительство собственного «дома» с нуля. Но вместе с тем следует признать, что поиск конкретного социального слоя, в котором зарождается такая семья, обречен на неудачу. Документальных свидетельств ее рождения, разумеется, не существует. Однако можно сформулировать (по меньшей мере, необходимые) условия преобразования обособляющегося круга лиц, связанных кровным родством, в семью нового типа.

Как и патриархальная, она остается прежде всего культурным феноменом, и только во вторую очередь правовым, экономическим организмом. Поэтому радикальная смена ее формы с обязательностью закона предполагает рождение новых измерений самой культуры. А одновременно с ними – рождение закрытых от чужих глаз форм удовлетворения культурных запросов. Другими словами, речь идет о способе организации совместного досуга; любые формы публичного его проведения, когда такие, как охота, балы, праздники, показательные «суды любви», бани и пр., должны быть оставлены. Таким образом, речь должна идти как минимум о двух условиях, первым из которых является наличие свободного времени, вторым – существовании постоянной потребности в непубличном досуге.

И то и другое сразу же отсекают от искомого и высшие слои социума, и его «низы». Первые по тому основанию, что их жизнь немыслима вне света. Дело в том, что уже само наличие культурных ценностей, требующих постоянного уединения в каком-то своем частном кругу, чревато утратой влияния (а с ним и статуса). Светская жизнь требует непрерывного присутствия на «сцене», а следовательно, если и не исключает личных запросов, то во всяком случае требует подчинения их общим для всех формам удовлетворения. Вторые – просто потому, что не располагают свободным временем. Кроме того, возможность досуга предполагает известную состоятельность, а наличие запросов непубличного свойства – сравнительно высокий и относительно равный уровень ментального, нравственного, эстетического развития обеих сторон брачного союза. Иначе говоря, обретает значение принадлежность к одному культурному слою, ведь в случае культурного мезальянса совместный досуг становится невозможным.