Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала

Война с 1768 по 1774 год, названная современниками столь справедливо «Румянцевской», имела большое влияние на успехи военного искусства. Тактические нововведения нашего полководца дали решительный перевес регулярным войскам над нестройными турецкими полчищами. Прежний неповоротливый боевой порядок наших армий уступил место другому, несравненно более выгодному, как для обороны, так и для наступления. Прежние походные движения, производившиеся в огромном каре либо в одной колонне, неудобной для быстрого перехода в боевой порядок, были заменены движениями войск в небольших колоннах, которых состав способствовал быстрому и удобному построению нескольких каре. С этой целью пехота каждого каре для походного движения разделялась на две колонны, из коих каждая заключала в себе войска двух фасов; эти колонны двигались на одной высоте, имея в интервале между собой полковую и полевую артиллерию; кавалерия же следовала в отдельных колоннах. Румянцев, образовавшийся в школе Семилетней войны, требовал от своей кавалерии, чтобы она исключительно действовала холодным оружием, и в последнем походе турецкой войны (1774) приказал ей строиться для боя в две шеренги[178].

Румянцев обращал большое внимание на тактическое образование войск и на внушение в них духа подчиненности: свидетельством заботливости его об этих важных предметах могут служить инструкции и распоряжения, составленные им в продолжение войны.

Не довольствуясь преобразованием войск и способа войны, Румянцев улучшил также провиантскую часть и нашел средства снабжать запасами армию в стране, разоренной продолжительной войной.

Успеху его действий, без всякого сомнения, много способствовало невежество его неприятелей; но кто же из великих полководцев не пользовался ошибками своих противников? Несправедливо было бы упрекать турок в малодушии: они уступали русским не столько в храбрости, сколько в искусстве и дисциплине. Невежество мусульман простиралось до крайности. Вместо того чтобы вникать в характер действий своих неприятелей, они обращали преимущественно внимание на списки счастливых и несчастных дней, составляемые их астрологами. Сам Мустафа III, убежденный в том, что Фридрих Великий обязан был своими успехами непогрешительности прусских астрологов, просил короля прислать в Константинополь трех таких искусников. В ответ на эту странную просьбу Фридрих писал, что «у него, действительно, были три астролога: изучение государственного управления и военного искусства, благоустроенная армия и богатая казна». Не меньше важности в глазах турок имела магия; один из захваченных в плен пашей просил русских показать ему заколдованную пушку, которая стреляла сама собой, без содействия прислуги: так понимал он по-своему необыкновенную быстроту действия наших орудий. Поражаемые при каждой встрече губительным огнем русской артиллерии, турки приписывали неудачи свои вероломному, по их понятиям, способу действий наших войск. «Русские надеются на превосходство своей пальбы, против которой действительно не устоять никому, – говорили они. – Но пусть только они не стреляют в нас, а выступят на бой с нами, как храбрые воины, с мечами в руках; тогда увидят они, на самом деле, могут ли неверные противиться мусульманам». Невежество турок, в соединении с совершенным отсутствием порядка и дисциплины в войсках их, без всякого сомнения, облегчило наши успехи. Но главными причинами их были: дисциплина, тактическое образование и дух русских войск; искусство русского вождя и способности сподвижников его, Боура, Репнина, Суворова и Вейсмана, – эти отличные военные люди научились и научили других искусству побеждать турок. «Не рогатки, а штык ваша защита», – сказал Румянцев русским воинам и убедил их в истине своих слов на самом деле.

А. А. Керсновский История русской армии

Семилетняя война