Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала

Фридрих II, уверенный в пассивности Дауна, перебросил с «австрийского» фронта на «русский» 30 000 – и решил разбить русских до соединения их с австрийцами. Пруссаки (сперва Мантейфель, после Дона, наконец, Ведель) действовали вяло и пропустили удобный случай разбить русскую армию по частям.

Не смущаясь присутствием этой сильной неприятельской массы на своем левом фланге, Салтыков двинулся 6 июля от Познани в южном направлении – на Каролат и Кроссен для соединения там с австрийцами. У него было до 40 000 строевых. Русская армия блистательно совершила чрезвычайно рискованный и отважный фланговый марш, причем Салтыков принял меры на случай, если армия будет отрезана от своей базы – Познани.

Пруссаки поспешили за Салтыковым, чтобы предупредить его у Кроссена. 12 июля в сражении под Пальцигом они были разбиты и отброшены за Одер – под стены Кроссенской крепости. В Пальцигскую баталию 40 000 русских при 186 орудиях сражалось с 28 000 пруссаков. Против линейного боевого порядка последних Салтыков применил эшелонирование в глубину и игру резервами, что и дало нам победу, к сожалению, не доведенную достаточно энергичным преследованием противника до полного уничтожения пруссаков. Наш урон – 894 убитых, 3897 раненых. Пруссаки показали свои потери в 9000: 7500 выбывших в бою и 1500 дезертировавших. На самом деле их урон был гораздо значительнее и его можно полагать не меньшим 12 000, одних убитых пруссаков погребено русскими 4228 тел. Взято 600 пленных, 7 знамен и штандартов, 14 орудий.

Петр Семенович Салтыков

(1698–1772)

В 1759 г. императрица Елизавета Петровна, недовольная ходом военной кампании 1757–1758 гг., решила заменить на посту главнокомандующего непопулярного в войсках В. В. Фермора. И когда ее выбор пал Петра Семеновича Салтыкова, большинство современников просто не верили в то, что этот «седенький старичок», «сущая курочка» сможет что-то противопоставить «непобедимой» прусской армии Фридриха Великого. Как вспоминал ученый и писатель, участник Семилетней войны Т. А. Болотов, «никто не только надеждою ласкаться, но и мыслить того не отваживался, чтоб мог он [Салтыков] учинить что-нибудь важное, столь мало обещивал нам его наружный вид и все его поступки». Однако именно с П. С. Салтыковым, «преданным России и русскому солдату», связаны самые крупные успехи русской армии в Семилетней войне, победы при Пальциге и Кунерсдорфе. Интересно, что ни до, ни после войны Салтыков ничем себя не проявлял. С 1763 по 1771 г. он был московским главнокомандующим, и когда в Москве началась эпидемия чумы и спровоцированные ею бунты, действовал крайне нерешительно и был за это отправлен в отставку.

Все это время Даун бездействовал. Свои планы австрийский главнокомандующий основывал на русской крови.

Опасаясь вступить в сражение с Фридрихом, несмотря на двойное превосходство свое в силах, Даун стремился подвести русских под первый огонь и притянуть их к себе – в глубь Силезии. Но Салтыков, успевший раскусить своего австрийского «коллегу», не поддался на эту «стратажему»[183], а решил после Пальцигской победы двинуться на Франкфурт и угрожать Берлину.

Это движение Салтыкова одинаково встревожило и Фридриха, и Дауна. Прусский король опасался за свою столицу, австрийский главнокомандующий не желал победы, одержанной одними русскими без участия австрийцев (что могло бы иметь важные политические последствия). Поэтому, пока Фридрих сосредоточивал свою армию в берлинском районе, Даун, «заботливо охраняя» оставленный против него слабый прусский заслон, двинул к Франкфурту корпус Лаудона, приказав ему предупредить там русских и поживиться контрибуцией. Хитроумный этот расчет не оправдался: «Франфор» был уже 19 июля занят русскими.