Великая и ужасная красота

— Мы будем следить за вами, мисс Дойл.

Тут за тяжелой дубовой дверью церкви раздается шум. Я слышу, как преподобный Уэйт пьяным голосом напевает что-то себе под нос, сражаясь со щеколдой; он громко ругается, когда щеколда со стуком падает на прежнее место. Не знаю, что бы случилось, если бы преподобный обнаружил меня здесь — может, он обрадовался бы, а может, испугался. Я оглядываюсь — но мой мучитель исчез. Он просто-напросто сбежал через боковую дверь. Путь к свободе открыт. Я могу выйти. А потом я вижу это. Бутылка с вином для причастия, полнехонька до краев, стоит в нише.

Дверь наконец поддается усилиям преподобного. Он войдет с секунды на секунду. Но этой ночью преподобному Уэйту будет отказано в вине. Бутыль уже в моих руках, и я выбегаю через открытую боковую дверцу, но останавливаюсь в начале темной лестницы. Что, если юноша ждет меня там, внизу, в темноте?

Преподобный Уэйт входит наконец в церковь и интересуется:

— Тут что, кто-то есть?

Язык у него заплетается.

Я стремительно бегу вниз по лестнице и припускаю по склону холма, как будто в меня палят из пушки. Я не останавливаюсь до тех пор, пока не упираюсь во внушительные кирпичные стены школы Спенс; лишь тогда я позволяю себе перевести дыхание. Неподалеку каркает ворона, заставляя меня подпрыгнуть. Я ощущаю на себе чьи-то взгляды…

«Мы будем следить за вами…»

Что он имел в виду, этот странный человек? Кто такие «мы»? И зачем кому бы то ни было следить за девушкой, у которой не хватило ума даже на то, чтобы разгадать планы четверки глупых проказниц, скучающих в пансионе для благородных девиц? И что он знает о моей матери?

«Просто посмотри на школу, Джемма. Все будет в порядке».

Зашагав дальше, я обвожу взглядом ряды окон над головой. Они прыгают вверх-вниз с каждым моим шагом.

«Вы не будете позволять себе новых видений…»

Но это же глупо. И унизительно. Я ведь не могу управлять этими видениями. Если бы можно было просто зажмурить глаза покрепче, вот как сейчас, и пожелать увидеть нечто особенное…

Мое дыхание вдруг становится глубже и реже. Все тело охватывает теплом, я расслабляюсь, как будто очутилась в самой восхитительной из всех возможных ванн, полной душистой розовой воды… Почуяв запах роз, я резко открываю глаза.

Маленькая девочка, та самая, что посетила меня в видении по дороге в школу, стоит передо мной, слегка светясь. Она манит меня рукой.

— Сюда, сюда…

ГЛАВА 8

— Куда мы идем?

Она не отвечает, просто бежит в гущу деревьев; ее свет указывает мне дорогу, она похожа на живую лампу…

— Подожди, — окликаю я девочку. — Не так быстро!

— Мы должны поспешить.

Она скользит по тропе впереди меня. Что я делаю? Я ведь сознательно совершила именно то единственное, чего меня просили не допускать, — вызвала новое видение! Но откуда мне было знать, что я могу погрузиться в такое состояние по собственной воле? Впереди как будто виднеется поляна. Но тут прямо перед нами возникает темный холм. Я ужасно боюсь, что окружающие меня тени оживут и я услышу тот мерзкий голос, что звучал в переулке, — но малышка, похоже, ничего не страшится. Холм оказывается пустым внутри, это нечто вроде рукотворной пещеры. Девочка ведет меня в пахнущую сыростью темноту. Я с трудом различаю острые камни и клочок светящегося мха.

— За тем камнем.

Рука девочки, крошечная и как будто раскаленная добела, указывает на ближайшую стену пещеры, рядом с которой торчит здоровенный камень.

— Она говорит, ты должна заглянуть за него.

— Кто это — «она»?

— Мэри, конечно.

— Я ведь уже сказала тебе, я не знаю никакой Мэри!

С кем я спорю? С видением, с призраком! Но тут мне вдруг почему-то кажется, что я — румынская королева и бреду по какой-то тропе, завернувшись в простыню вместо плаща… Мне этого не понять.

— Но она знает тебя, мисс.

Мэри. Это самое обычное из всех обычных имен, по всей Англии девушек называют так. А что, если все это — просто трюк, способ проверить меня? Она сказала, что мне грозит опасность. Что, если эта неземная маленькая девочка — злобный дух, желающий причинить мне зло? Что, если страшилки, которые дети рассказывают по вечерам, сказки о призраках, гоблинах и ведьмах, готовых заманить нас в ловушку и заполучить нашу душу, — истинная правда? И сейчас меня заманивает в темную пещеру некая мрачная сила, которая только выглядит как потерявшаяся кроха?

Я нервно сглатываю, но комок в горле остается.

— Предположим, я не захочу туда заглядывать.

— Она говорит, ты должна это сделать, мисс. Это единственный способ понять, что с тобой происходит. Чтобы понять эту силу.

Я не имею ни малейшего представления, о чем она говорит. Только знаю, что я не настолько отчаянна, чтобы повернуться к ней спиной.

— Тогда почему бы тебе не заглянуть туда?

Девочка качает головой.

— Она говорит, ты должна найти себя. Таков способ существования сфер.

Я устала, замерзла, и мне до смерти надоели загадки.

— Послушай, я ничего не понимаю! Ты можешь просто объяснить, к чему все это?

— Тебе лучше бы поспешить, мисс.