Великая игра

Рассчитывать можно было только на себя, у него не было «черных теней», вроде тех, что устраняют неугодных за большие деньги. Говорят, они куда угодно могут проникнуть. Сейчас он много бы дал за их услугу.

Нет, не дал бы ни гроша. Они — на той стороне. Они играют без правил.

И что ты можешь сделать?

А ничего. Ты под стражей, ты никуда не уйдешь. Ты и сам ничего не можешь, и никто не поможет тебе.

Только чудо.

«Я хочу чуда.

Я хочу, чтобы хоть кто-то сделал что-то для меня сейчас, когда мне это так нужно!»

Глаза резало, он несколько раз моргнул. К губам прилила кровь. Он ощущал себя сейчас таким несчастным и одиноким, что взять себя в руки стоило огромного труда.

«Если ничего не хочет и не может Нуменор, если ничего не хочет делать Стража, то пусть сделает тот, кто может.

Отче, я не хочу воздаяния потом. Потом — пусть даже ничего не будет. Я верно служил Тебе. Я шел праведным путем. Я делал все ради Твоего Закона. Неужели я не достоин хотя бы знака от Тебя? Хотя бы маленького чуда? Помоги мне. Дай мне чудо.

Ведь Ты можешь. Ведь Ты слышишь мольбу, к Тебе обращенную. Помоги мне! Дай мне чудо!»

Дурак. Кто ты такой, чтобы Он слышал тебя? Чтобы Он для тебя что-то сделал? Разве Он спас Финрода? А ведь тот наверняка надеялся на Его помощь. Кого и когда Он спас?

Орхальдор стиснул зубы, отгоняя мерзкие мысли.

«Почему Ты не хочешь хотя бы ответить мне? В чем я виноват перед Тобой?

Не покидай меня и ночи души моей.

Не оставляй меня одного.

Что я делал не так? Скажи мне? Почему Ты пренебрегаешь мной? Почему Ты не поможешь мне?

Эта сволочь будет здравствовать — а я, а Исилхэрин? Разве мы не лучше его?

Помоги мне! Я столько сделал для Тебя, так яви же свою милость… Или Ты считаешь меня недостойным? Что я еще должен для Тебя сделать?»

Тишина.

Он не отзовется, — с какой-то спокоиной отрешенностью понял Орхальдор.

Он давно это понял.

«И Ты тоже бросил меня? Тогда не моя — Твоя вина. Я приму дар от ТОГО».

Он понимал, что такой выход — погибель. Но пусть Единый увидит, к чему привело Его равнодушие.

И ведь он сделает это ради другого человека. За это Он должен простить. Должен.

Если ради другого — то Он обязан простить.

И если бы Он этого не хотел — он явил бы чудо. Он дал бы знак. Значит, отсутствие знака и есть знак — ибо иного выхода не осталось.

Так хочет Единый. Значит, все обернется во благо».

Орхальдор глубоко вздохнул, внезапно успокоившись.

— Я говорю — да. Дай мне силу и забирай меня.

… — А теперь вы скажете мне, почему вы решили ответить «да». — Голос гостя был совершенно бесстрастен. Ни торжества, ни презрения. Как будто говорил между делом о чем-то обыденном.

Человек стиснул зубы.

— Какое тебе дело? Ты добился своего.

— Мне любопытно, насколько я верно угадал.

«Дай мне терпения. Время уходит, а он сидит как ни в чем не бывало, а ее убьют… Сдерживайся. Спокойно».

— Потому что выхода нет. Я потеряю честь и погублю дорогого мне человека. И потому, что этот мерзавец вывернется.

— А почему бы вам не сделать выбор? Отрекитесь от своей женщины — и станете неуязвимы. Она ведь отпустила вас, вы не связаны ничем. Так в чем же дело? Кстати, вы сказали — «потеряю честь и погублю человека». Честь вы поставили на первое место. Значит, ваша честь для вас важнее человека. И это правильно. Вот и отдайте — чужую жизнь за честь, и все будет легко и просто. Разве вы уже не отдавали чужих жизней ради великих целей?

Знаете, что на самом деле вас больше всего бесит? То, что вы проиграли. Точнее, по большому счету вы победили — от имени Острова. Но вашу личную игру вы проиграли. А вы хотите выиграть во всем. Ваша ошибка в том, что вы играли по правилам. Верно? Вы не вовлекаете в игру женщину. А ваш противник — вовлек. Не так ли?

— Время уходит!

— И что? Чего вы от меня хотите? Я не вижу причины помогать вам сейчас. Вы можете спокойно обойтись без моей помощи. У вас есть очевидный выход, так воспользуйтесь им. Дождитесь корабля. Или откажитесь от женщины, и все будет прекрасно.

Орхальдор еле сдерживался.

— Или вы не желаете делать выбор? Все сразу? И женщину выручить, и честь сохранить, и злодея покарать?

Орхальдор коротко кивнул, ненавидя себя за унижение.

— Да. Я буду драться до конца. Я не отдам ему ни чести, ни женщины, ничего. Иначе он все равно будет победителем.

У человека дрожали руки, и он не знал, куда их спрятать.

— Успокойтесь, — презрительно сказал гость, — вы при такой злости даже с моей помощью ничего сделать не сможете. Главное — спокойствие. Бесстрастность. Подумайте еще раз — может, вы все же удовлетворитесь победой Острова? Когда-нибудь откроется, что она была невиновна, и все получат по заслугам.

— Тогда она уже будет мертва. Ей будет все равно.

— Да неужто? Ведь за пределами Арды вас не пустота ждет, разве не так? Так почему вы так страшитесь смерти? А? Может, Единый вознаградит вас за верность и служение, и будет у вас тот самый дом, и жена, и дети… где-нибудь в другом мире, столь же любимом Единым? Где же ваша вера, а?

Орхальдор прикрыл глаза, чтобы собеседник не смог угадать его мыслей. Ему хотелось сейчас усмехнуться.