Великая игра

Проконсул взял последний листок — точнее, клочок пергамента. Сначала он даже не понял, зачем здесь этот рисунок. Потом посмотрел на текст внизу. Откинулся на спинку кресла, уронил дрожащие руки. Нет, не может быть.

«Портрет Аргора. Сделан „тенью“ из Стражи, Вороном». Проконсул отшвырнул лист. Ворон. Этот человек обладал потрясающей памятью и блестяще рисовал. И именно он сам, проконсул Гирион, отправил его недавно на земли морэдайн выяснить, кто таков Аргор. Близко к нему Ворон подобраться не мог, однако этого и не требовалось. Ворон был обязан его увидеть и запомнить. Ворон это сделал.

О, Единый…

Понятно, почему Элентур писал отчет сам. Этого не должен был знать никто — только Когорта Эльдариона.

Когорта Эльдариона.

Кровь Эльроса неистребима. Хоть в каком поколении, хоть разведенная кровью простых смертных — а неизбежно проявится. Когда они появлялись на людях вместе с юным наследником престола, никто не сомневался в их родстве, в той невообразимо древней эльфийской и божественной крови, что текла в них. Высокие скулы, удлиненное лицо, чуть приподнятые к вискам большие глаза, маленькие мочки чуть заостренных ушей — безошибочные черты высшего рода Нуменора и всего Средиземья. И эта чуть надменная, равнодушная улыбка древних изваяний богов Ханатты. Принц Эльдарион…

Проконсул спрятал лицо в ладонях и стиснул зубы. Он просидел так довольно долго. Уронил руки, откинулся на спинку кресла, подняв лицо к потолку. Оно снова казалось совершенно спокойным. «Что же, Когорта осталась. Он научил нас действовать даже без командира. Так и поступим»

Проконсул ударил в маленький бронзовый гонг. Вошел адьютант — немолодой человек с цепким взглядом. Котта с серебряным широким кантом младшего центуриона. Проконсул кивнул и велел ему садиться.

— Вот что, Ингельд. Собирай Когорту.

Центурион поднял бровь. Затем кивнул.

Проконсул дернул уголком рта в подобии усмешки и кивнул.

Небо над Лонд Даэр прочертило белесое прозрачное крыло. Стало быть, непогода начинает украдкой тянуть воровские пальцы, и вскоре лазурное небо осени отяжелеет серым дождем. Сначала он будет легким и недолгим, словно печальный вздох, а потом тяжелым и беспросветным, холодным и бесконечным, и наступит зима. Но еще остается пара хрустальных недель. И этот день тоже был прозрачным как хрусталь. И ночь оставит на лужицах хрустальную корочку, а на траве — легкий иней.

На белой террасе, выходившей в густой сад, было тепло. Деревья не давали залететь сюда случайному холодному ветерку, а также закрывали путь любопытному взгляду. И подслушать тоже никому ничего не удастся, потому что Когорта Эльдариона умеет оберегать свои тайны. Их было семеро — остальные не успели прибыть, но ждать больше времени нет. Они будут оповещены о решении. Проконсулу не было нужды подходить издалека — это Когорта, они поймут. Потому Гирион отвернулся, глядя в темную кипарисовую зелень, и сказал:

— Аргор — Эльдарион. Он не погиб.

Молчание давило в спину. Да ладно, все сказано, теперь можно обернуться. Легат Элентур сидел, развалившись в Метеном кресле словно греющийся на последнем осеннем солнышке кот. Он-то все знал и теперь из-под полуприкрытых век наблюдал за остальными.

Надо сказать, никто и виду не подал.

— Значит, это правда, — вздохнул наконец одноглазый Линдир. — Я догадывался.

— И что теперь? — спросил самый молодой из Когорты, Халдир.

— Теперь… — вздохнул проконсул, — теперь я хотел бы знать ответ вот на какие вопросы — почему, как и есть ли возможность его вернуть? Если нет — то как его устранить.

— Предпоследний вопрос требует личной встречи. Тогда станет понятно, следует ли искать ответа на последний.

Элентур пошевелился в кресле. Все обернулись к нему, зная его манеру ошарашивать собеседников, словно бы сквозь дрему выдавая что-нибудь этакое.

— Почему и как — это можно и без встречи. Я опасаюсь того, что нам придется иметь дело не просто с другим человеком, а, как бы это сказать, не совсем с человеком…

Облачко на миг закрыло солнце, и всех пробрал неожиданный холодок.

— Вот как, — осипшим голосом проговорил Ингельд. — Есть свидетельства?

— Да, — коротко ответил Элентур. Больше не было смысла спрашивать. Все равно не скажет. Но если он сказал, то так и есть.

Повисло молчание. Проконсул покачал головой.

— В любом случае — нужна личная встреча.

— Как это сделать? — спросил Халдир.

— Госпожа Тисмани, — сказал проконсул, — последняя из рода князей Дулун и наследница всех их земель, уже довольно давно проживает под нашей рукой. Сейчас земли князей захвачены. Поскольку она признала над собой власть государя Нуменора, мы можем спорить об этих землях. Каким бы гениальным ни был этот Аргор, — проконсул осекся, затем продолжил: — …Аргор, с Нуменором Ханатте связываться сейчас не с руки. Король Керниен разумен. Будут переговоры. Я поеду сам. Так что они будут вынуждены со своей стороны тоже выставить высших чинов. Я добьюсь, чтобы он там был.

— Наши люди тоже постараются туда попасть, — снова проснувшись, промямлил Элентур.

— А что скажет Арменелос? — обеспокоено спросил Халдир.