Великая иллюзия

– Шаль, шлепанцы, ее мобильный валялся в траве – я его попробовал включить. Он в нерабочем состоянии, возможно, влага, роса ночная тому причиной. Картина такая – она чаевничала в саду одна, выпивала и внезапно умерла.

– Ворота были заперты?

– Изнутри. И калитка садовая. А дверь дома открыта.

– А почему вы один здесь?

– У нас треть сотрудников в самоизоляции сидит, а треть болеет. Привитые все. Умерших, к счастью, нет. Все, кто есть сейчас в дежурной оперативной группе, здесь. Начальник отдела Блистанов трое суток дежурил, я его опять вызвал из дома, но пока он из Перхушково своего доберется сюда, в Полосатово… И потом, мать моя начальница, наш…

– Как, как вы его назвали?

– Капитан Блистанов. – Эксперт кашлянул. – Он после трех дежурных бессонных суток не совсем адекват. Ему время нужно в форму прийти.

– Соседей опросили?

– Нет, ничего пока не успели.

– Соседями мы с коллегой из пресс-службы займемся. – Гектор Борщов глянул на Катю, стоявшую рядом. – Раз надо ждать спецов биозащиты.

– Тут нет соседей. А отработкой территории правительственной трассы, между прочим, служба ФСО занимается, при чем здесь спецагент – советник Совбеза? – Эксперт-криминалист был не дурак, он начинал хамить.

– Не пререкаться. Вы представляете, кто перед вами? В гробу я видел вашу ФСО. – Гектор Борщов расправил широкие плечи. – В лесу, когда сюда ехал по бетонке, заметил две дачи. Ни фига себе избушки. Туда мы сейчас с коллегой и направимся.

В дачном лесу, пронизанном светом и солнцем, выглянувшим из-за свинцовых туч, тщетно обещающих долгожданный ливень, Катя, замедлив шаг, произнесла четко и звонко.

– Гектор, вы появились эффектно, как в античной пьесе – бог-решала из машины. Троя, как всегда, рулит?

– Не рады мне, Катя? – Он остановился.

– Да что вы, нет, очень рада! – Катя сразу заволновалась, потому что увидела – он и сам взвинчен до предела. Все напускное, весь его стеб и апломб разом исчезли, как только они остались вдвоем – на лесной тропинке, ведущей к соседним дачам. – Я беспокоилась о вас, Гек. Думала…

– Обо мне? Правда? А что вы обо мне думали, Катя? – Он смотрел с высоты своего роста. На лице его очень сложное выражение – радость, мальчишески-отчаянное смятение и одновременно… скрытое, которое, однако, не сдерживается уже ну никак! Никакими железными усилиями воли и самоконтроля, перехлестывает через край, выходит из берегов, сверкая гранями надежды, испуга, решимости, дерзости, счастья, печали…

– Я сильно тревожилась за вас все это время. Где вы пропадали?

– В разных местах, то там, то здесь. А что еще вы обо мне думали?

– Я хотела, чтобы вы были в безопасности. Целы, невредимы, не ранены. И чтобы вы скорей вернулись.

– Куда? В Москву?

– Да! И еще чтобы все стало опять… как тогда в Староказарменске, когда мы вместе расследовали то убийство.

– Катя, я вернулся. Я здесь.

– Но я не понимаю… что вас сюда, на дачи, привело? Вы знаете эту женщину? Погибшую?

– Нет, понятия не имею, кто она, так же, как и вы пока. А как я здесь оказался… – он шагнул к Кате. – Я сюда за вами ехал. Я преследовал вас.

– Преследовали меня?

– Пока ехал, держа дистанцию за вашей машиной, все думал, прикидывал, как вам объяснить свое появление. Решил, что лучше чистую правду сказать. Я ждал все эти месяцы… ну весточки от вас. Мейла, звонка… Надеялся – как мы тогда с вами договаривались… что вдруг потребуется вам помощь моя в чем-то. Но вы крайне независимы и самостоятельны, Катя. Так и сто лет могло еще пройти… А я не в силах ждать так долго. Я должен был вас увидеть. Чтобы все… ну мир окружающий какой-то смысл для меня обрел вновь.

– Вы воевали? То, про что вы тогда говорили, помните? Совсем маленькая частная армия, ЧВК и вы?

– Недолго. Я три месяца в госпитале лежал, когда плановые операции возобновили. И потом еще в частной клинике проходил реабилитацию.

– Вас ранило? – У Кати снова, как и вчера вечером, потемнело в глазах.

– Нет, это другое. – Он глядел на нее в упор. Не опускал взор свой долу.

Его освещало сейчас солнце. И Катя, вглядываясь в его облик, искала в нем и прежнее, и новое…

Шлемоблещущий Гектор…

Я Гектор Троянский…

Они не упоминали о вчерашнем. О перефразированном стихотворении «Сон», что он послал ей вечером в мессенджере. Но Катя знала – его послание как фон сейчас, как рефрен в их столь сдержанной внешне и такой скрыто эмоциональной беседе.

– А как вы узнали, что я еду на работу? – Она искренне недоумевала.

– Я не знал про Полосатово. – Он усмехнулся уголком рта. – Утром приехал к вашему дому. А вы вышли из подъезда и сразу к машине – вид такой деловой, строгий, серьезный. Я аж оробел. Пока с духом собирался – вы уже на набережную вырулили из двора. Я рванул за вами.

– Но суббота же, Гек! Выходной, а вы меня у подъезда ждали, как же это… И потом, мы сейчас много из дома работаем. Я вообще никуда не выхожу.

– Вы по субботам и воскресеньям часто утром бегаете в Нескучном саду.

Катя лишь головой покачала – вот, значит, как у нас дела обстоят… Он за ней следил! Шлемоблещущий Гектор…

– Идиот я, да? Ну, гоните меня теперь в шею. Заслужил.