Великая империя зла

Надо отдать должное врагу, он сопротивлялся упорно и не менее жестоко. То там, то там падали с лошадей воины султана, но это все же не останавливало остальных.

Эмир видел, как от основной массы теснивших врага отделилась небольшая группа всадников и направилась к каравану, который и назвать так сейчас было нельзя.

Лошади и мулы стояли и бродили, как попало, таская за собой тюки и выпотрошенные мешки. В некоторых местах разостлались по земле  узорчатые ситцевые ткани, а чуть поодаль Абдах видел целую гору  одежды для обеспечения служб султана, шитых в том же Бахчисарае на заказ.

Он снова выругался. И хотя это несколько противоречило Корану, эмир не мог сдержать своих эмоций.

Сражение потрясло его вконец. И боялся он, скорее, не за себя, а за ту маленькую женщину и ее ребенка.

Почему-то вспомнились его дети – сын и дочь, совсем маленькая, но эмир отмахнул все это и принялся за дело.

Он подошел к повозке и заглянул внутрь. Жена султана сидела под наметом и кормила ребенка грудью.

Он поспешно отошел в сторону, оставив приоткрытым намет. И снова эта картина напомнила ему о своей семье, погибшей совсем недавно от рук неизвестного убийцы, пробравшегося в сад, где они отдыхали.

Никто не знал об этом, даже султан. Абдах скрыл ото всех свою утрату, боясь, что его обвинят в излишней жестокости или несправедливости.

Утерю родных он переживал в душе. На глаза накатились слезы, но эмир сдержал внутренний порыв и руками просто омыл лицо, обращаясь мысленно к богу.

«О, Аллах, если ты там, на небе, то почему не дашь мне того, чего я заслуживаю на самом деле. Если же я достоин смерти, то почему не дал сегодня умереть?»

Но времени на подобные разговоры и мысли не было, и эмир вновь стал таким, как и прежде. Он отошел от повозки еще дальше, со стороны наблюдая, чтобы ничего не произошло.

Всадники приближались. По белому коню и дорогой упряжи эмир узнал султана. Тот направил коня прямо к повозке, не обращая внимания на Абдаха.

– Слава Аллаху, они живы, – вырвалось у него при виде жены с ребенком на руках.

Султан повернулся к эмиру и огляделся по сторонам:

– Я вижу, тебе пришлось немного потрудиться, Абдах, верно?

– Да уж, мой повелитель, пришлось, но немного. Хорошо, что вовремя подошли аскеры.

– Я предчувствовал этот подвох, – ответил султан, – и намеренно дал время на раздумье и действия.

– Ты, что, хочешь сказать, что знал о готовящемся? – удивился Абдах.

– Точно нет, но сделав выводы и решив, что для них это лучший вариант, я понял их замысел.

– И кто же это? – спросил эмир.

– Ты их знаешь, – угрюмо ответил султан.

– Я тут встретил своего бывшего знакомого, – сказал Абдах, показав рукой на труп, лежавший неподалеку, – так вот он поведал мне то же.

– Ладно, не здесь, поговорим позже. Заночуем на этом же месте, ничего страшного, они больше не вернутся.

– Как прикажешь, повелитель, – ответил эмир, отходя в сторону и приступая к своим обязанностям по сбору караванного добра.

Султан прошел к повозке и долго там сидел, держа сына на руках и радуясь его здоровому облику.

Ребенок улыбался и смеялся. Жена сидела рядом, снова опустив паранджу и молча наблюдала за игрой отца с сыном.

Битва давно утихла. Уцелевшие убежали, и воины вместе с погонщиками возвращались к каравану, по дороге приступая каждый к своим обязанностям.

Кто сматывал ткани, кто собирал одежды и опять складывал в мешки, а кто сносил тюки и сундуки, привязывая обратно к лошадям и мулам.

Животные тоже пострадали в бою, и часть из них дорезали и обратили в пищу, которую готовили тут же на кострах, только что разведенных.

Постоянная походно-кочевая жизнь заставляла людей не думать о чем-то другом, кроме своих обязанностей. Поэтому, очень скоро все было приведено в должный порядок, и караван приобрел свой прежний вид.

На ночь всех лошадей и мулов связали друг с другом, а некоторых приторочили к повозкам. Таким образом, получалась живая изгородь в виде полукольца.

Выставив охранение и часовых, эмир приблизился к султану, который теперь сидел возле костра и почему-то грел руки.

– Что-то мне холодно, – сказал Осман, поближе пододвигаясь к огню.

– Может, нездоровится? – спросил эмир, хотя и знал, что у султана отменное здоровье.

– Не думаю, – ответил Осман, – скорее, это яд. Кто-то подсыпал мне его в чай, когда я собрался уезжать.

– Не может быть, – ужаснулся эмир, понимая, что от этого ожидать.

– Скорее так оно и есть, – хмуро отвечал султан, – как я раньше об этом не догадался.

– И что же делать? – беспокоился Абдах, – может вызвать сюда лекаря?

– Он не поможет, – так же хмуро отвечал Осман, – надо вводить противоядие, а его здесь нет, да и во дворце тоже вряд ли найдется.

– Так что же делать? – не унимался эмир.

– Ничего, – спокойно ответил султан и, обратившись к охране, стоявшей вблизи, сказал, – уйдите все подальше и никого ко мне не пускайте.

Те повиновались и отошли на порядочное расстояние, образовав вокруг них круг.

Султан, посмотрев на это, продолжил: