Великая Испанская революция

На расширенном пленуме ЦК ПОУМ 11 мая член ЦК ПОУМ Сенц сетовал: ЦК ПОУМ напрасно поддержал движение ФАИ. Нин возражал, что это — спонтанное движение масс в ответ на провокацию. ЦК одобрил линию Нина [1098]. Интересно, что об этой дискуссии было известно в советском консульстве. А ведь она исключала советскую версию о том, что ПОУМ выступила в качестве инициатора «мятежа». В принципе, и руководство КПИ, и Москва достаточно трезво представляли себе, что происходило в Барселоне, и продолжали распространять по всей Испании и миру версию о «анархо-троцкистском мятеже» в чисто пропагандистских целях, не веря в нее. Нужно было срочно скрыть неблаговидную роль коммунистов в этих событиях.

7 мая в Барселону вошли правительственные войска, контролировавшиеся правыми социалистами и коммунистами. Д. Оруэлл вспоминает: «Назавтра повсюду в городе было полно штурмгвардейцев, которые расхаживали по городу с видом победителей… Это были отборные войска, бесспорно, лучшие из всех, что я видел в Испании, и, хотя они являлись как бы в некотором роде „противником“, я не мог не любоваться их молодцеватой выправкой… На Арагонском фронте я привык к виду оборванных, плохо вооруженных бойцов милиции и даже не подозревал, что Республика располагает такими войсками… У штурмгвардейцев один пулемет приходился на десять человек, а автоматический пистолет был у каждого; у нас же на фронте один пулемет приходился на полсотни бойцов, а что до пистолетов и револьверов, то их мы доставали только незаконным путем. Гражданские гвардейцы и карабинеры, чьи формирования отнюдь не предназначались для фронтовой службы, были лучше вооружены и гораздо лучше обмундированы, чем мы, фронтовики» [1099]. Только после подавления демократии в Каталонии «штурмовиков» наконец бросят на фронт, но тут выяснится, что они очень плохо подготовлены и необстреляны. Лучше было бы их оружие отдать фронтовикам.

В мае 1937 г. по дороге в Барселону правительственные силы разоружали отряды НКТ и ПОУМ (сохраняя вооруженные формирования других организаций), громили их штаб-квартиры и даже производили расстрелы [1100]. После прибытия правительственных войск более 300 анархо-синдикалистов и «троцкистов» было арестовано [1101]. Трагическим итогом майских событий стало 500 убитых и тысяча раненых [1102], а также начало перелома в ходе Испанской революции.

Кто виноват?

Майские события добили широкую антифашистскую коалицию. Противоречия вышли на поверхность. Артподготовку решающего политического сражения начала пресса.

Впрочем, Ларго Кабальеро устами «Аделанте» 7 мая еще пытался восстановить хрупкий компромисс — ни одна сторона не виновата в конфликте. Это шпионы и провокаторы (подхвачен мотив, запущенный коммунистами) воспользовались «сектантством некоторых кругов». Произошел не мятеж против правительства, а «столкновение между двумя профсоюзными организациями». Отдел печати полпредства СССР в Испании отмечал, что 7–8 мая «Аделанте» «избегает всякого намека, который мог быть истолкован как выпад против даже части анархистов» [1103]. В случае раскола правительства Ларго Кабальеро попробует опереться именно на НКТ.

Антонов-Овсеенко докладывал в Москву, что, хотя официальный лозунг: «Ни победителей, ни побежденных», «анархи сохраняют вид победителей» [1104], а Нин требует возвращения помещений ПОУМ, которые были заняты полицией после прекращения огня [1105]. ПОУМ вовсе не считала себя побежденной.

Коммунисты потребовали наказания виновных за события в Барселоне. Ларго Кабальеро считал, что за это необходимо наказать не организации, а конкретных виновников, после тщательного предварительного расследования событий. Перспектива объективного расследования грозила коммунистам политической катастрофой. Поэтому они требовали немедленных репрессий против НКТ и ПОУМ.

«Аделанте» возражала: «Правительство Народного фронта не может принимать репрессивных мер, как правительство Хиль Роблеса или Леру» [1106]. Тогда еще казалось невероятным, что правительство «Народного фронта» может быть таким же авторитарным, как и правительство правых сил.

«Коммунисты были настроены дать бой Ларго на первом совете, который будет иметь место. Они не были согласны ни с военной политикой, ни с политикой в сфере общественного порядка. Они не хотели, чтобы Ларго продолжал занимать пост председателя Правительства и министра военных дел. Коммунисты не могли больше ждать, пока он проявляет свои капризы, не отчитываясь перед Правительством» [1107], — негодует А. Виньяс. Да, коммунисты не могли ждать, но не капризов, а расследования.