Великая. История Екатерины II

10. Меры относительно духовенства. При Екатерине II была приведена в исполнение мысль Петра Великого об отобрании церковных имений. Для этого императрица велела учредить особую комиссию из духовных и светских членов под собственным своим наблюдением. В ноябре 1762 года дана инструкция этой комиссии, где, между прочим, говорилось: «Сорок лет тому уже миновало, как Петр Великий составил духовный регламент и предпринял в нем такие правила, которые бы в простом нашем народе учреждением благоразумно воспитанных и обученных священников прямый путь к исправлению нравов открывали. Но к соболезнованию нашему видим, что столь многие леты уже миновалися, а народ в том же еще пребывает заблуждении».

В исходе 1763 года в комиссию были доставлены описи всем церковным, монастырским и архиерейским землям, ведомости о числе крестьян и количестве доходов; оказалось крестьян 910 866 душ: между прочим, Троицкая лавра владела более чем 120 000 крестьян, Кириллов Белозерский монастырь имел около 35 000. Положено было все эти имения взять из духовного ведомства и поручить так называемой Коллегии экономии, которая должна была собирать с крестьян по 1 р. 50 коп. в год с души; от этой Коллегии экономии происходит употребляющееся и до сих пор название «экономических крестьян».

Для монастырей и архиерейских домов, разделенных на три класса, для ружных церквей и для чиновников синодального ведомства составлены были штаты; что же оставалось за этими расходами, определено на содержание духовных училищ, инвалидных домов, госпиталей; белое духовенство освобождено от сборов деньгами и хлебом на духовные училища; отставных военных запрещено отсылать в монастыри для прокормления, а назначены им для жительства украйные города и пенсии из экономических доходов.

Присоединение западных русских областей по трем разделам Польши было важнейшим событием в истории русской Церкви. Униаты толпами начали обращаться в старое православие. Поляки, не имея возможности препятствовать этому силою, стали внушать, что соединение с русскою империею будет непродолжительно, что западные русские области отойдут опять к Польше, но православное церковное начальство спешило рассеять эти ложные внушения, успокаивая жителей, что они не потерпят никакой неприятности от обращения к вере предков и что вторичное соединение их с Польшею невозможно. В два года, от 1794 до 1796, более полутора миллиона униатов обратилось в православие.

11. Меры относительно раскола. Соответственно мыслям, высказанным в Наказе о веротерпимости, употреблялись кроткие меры относительно раскольников: тем, которые не чуждались православной Церкви, готовы были принимать священников, но желали только оставаться при старых обрядах и старопечатных книгах, дозволено иметь свои церкви. Особенная раскольничья контора была закрыта, и раскольников велено ведать в общих управлениях без притеснения. В 1782 году раскольники были освобождены от двойного оклада, который с них собирался со времен Петра Великого.

12. Меры для умножения и сохранения народонаселения. Народонаселение империи в конце царствования Екатерины простиралось до 36 000 000. Увеличивали его тем, что призывали раскольников, ушедших за польскую границу, призывали иностранных колонистов. В то же время употребляли меры для его сохранения.

Вместо прежней петровской Медицинской канцелярии учреждена была в 1768 году Медицинская коллегия, которой обязанность состояла в сохранении народа посредством врачебной науки, воспитания русских докторов, хирургов и аптекарей, в надзоре за исправностью аптек; в Москве был департамент этой коллегии. Учреждены были фабрики для хирургических инструментов. Каждый город обязан был иметь городового и уездного врача; русских лекарей для этого недоставало, вызвали многих из Германии по контракту. Приказы общественного призрения имели обязанность учреждать народные госпитали и больницы и надзирать за ними, заводить домы для неизлечимых больных и умалишенных.

В 1768 году введено было оспопрививание; чтоб подать добрый пример, императрица привила оспу себе и четырнадцатилетнему сыну своему, наследнику престола Павлу Петровичу. Ни один лекарь, ни один священник в России не противился оспопрививанию, как это было в Западной Европе. В Петербурге учрежден был особый дом для оспопрививания; сначала денежными наградами приманивали родителей, чтоб они приносили туда детей своих, но скоро это средство оказалось ненужным. В 1772 году оспопрививание начало распространяться даже и между сибирскими инородцами.