Великая. История «железной» Маргарет

Вопрос о том, как я буду совмещать семейную жизнь с политикой, скоро стал еще более насущным. В августе 1953 г. появились на свет близнецы Марк и Кэрол. Поздно вечером в четверг, где-то за шесть недель до ожидаемого момента, у меня начались боли. В тот день я ходила к врачу, и он попросил меня прийти в понедельник, чтобы сделать рентген. До понедельника было очень далеко, и меня немедленно увезли в больницу. Мне дали успокоительное, и я проспала всю ночь. В пятницу утром мне сделали рентген и к великому удивлению всех обнаружили, что мне предстояло стать матерью близнецов. Ситуация потребовала кесарева сечения, которое мне сделали на следующий день. Две малютки, мальчик и девочка, должны были немного подождать, прежде чем увидели своего отца, ибо Дэнис, полагая, что все идет по плану, уехал в «Овал» смотреть международный матч по крикету. В тот день он получил две хороших новости: Англия выиграла «Урну с прахом»{ Кубок, присуждаемый на ежегодных матчах по крикету между командами Великобритании и Австралии.}, и он стал гордым отцом близнецов.

Я пробыла в больнице больше двух недель: а значит, после первых дней недомогания у меня появилась уйма времени. Первой и немедленной задачей стало позвонить во все соответствующие магазины и заказать вместо одного по два экземпляра детских вещей. Довольно странно, что сама глубина облегчения и счастья от рождения Марка и Кэрол меня тревожила. Влечение матери к своим детям, должно быть, самое сильное и самое инстинктивное чувство человека. Я никогда не была одной из тех, кто полагает, что быть «просто» матерью или «просто» домохозяйкой – занятие второго сорта. Каждый раз, когда я слышала такое скрытое предположение – и до и после того, как стала премьер-министром, – это меня возмущало. Несомненно, быть матерью и домохозяйкой – это своего рода призвание. Но я просто чувствовала, что это не единственное мое призвание. Я знала, что также хочу сделать карьеру. Фраза, которую Ирен Уорд, член парламента от Тайнмута, и я часто использовали, звучала так: «Хотя дом всегда должен быть центром жизни человека, это не должно ограничивать его амбиций». Действительно, мне нужна была карьера, просто потому, что я была таким человеком. И не просто любая карьера. Мне нужна была такая, которая стимулировала бы мою интеллектуальную активность, готовила бы меня к политическому будущему. Так что в конце моей первой недели в больнице я приняла решение.

Я попросила прислать мне форму заявления о сдаче выпускных экзаменов по адвокатуре в декабре. Я заполнила заявление и выслала деньги, зная, что этот маленький психологический трюк, который я разыграла сама с собой, заставит меня погрузиться в изучение юриспруденции по возвращении домой с близнецами, и что я должна буду организовать нашу жизнь так, чтобы ухитриться быть и матерью, и профессионалом.

Это было не так уж сложно. Квартира была достаточно большой, хотя, живя на шестом этаже, мы вынуждены были установить решетки на всех окнах. Из-за отсутствия сада дважды в день близнецов приходилось возить на прогулку. Это оказалось очень хорошо для них, они привыкли знакомиться и играть с другими детьми. Обычно с ними гуляла няня Барбара, я ходила с ними гулять в выходные. Надо признать, что Барбара стала для моих детей замечательным другом.

Вскоре после рождения близнецов Дж. Хэер написал мне из Центрального офиса: «Я был счастлив узнать, что у вас родились близнецы. Как умно с вашей стороны. Как это отразится на вашей позиции кандидата? Я с радостью продвигаю вашу кандидатуру; если вы хотите, чтобы я этого не делал, дайте, пожалуйста, знать».

Поблагодарив его, я ответила: «Неожиданно родив близнецов, а мы понятия не имели, что их двое, вплоть до дня их рождения, я полагаю, мне не стоит думать о выдвижении в кандидаты по меньшей мере в течение полугода. Домашнее хозяйство требует значительного внимания, нужно еще найти надежную няню, прежде чем я почувствую себя свободной, чтобы отдаться другой деятельности с необходимым усердием».

Так что мое имя, как выразился Джон Хэер, было «отложено про запас». Моим долгом было сказать, когда я буду снова готова войти в список активных кандидатов. Полгода самой себе предписанного политического «табу» быстро прошли. Я сдала выпускные экзамены на барристера. Сначала намеревалась специализироваться в патентном праве, но потом предпочла заняться налоговым правом. В любом случае, прежде всего, нужно было освоить уголовное право, и зимой 1953 года я прошла на шестимесячную практику в адвокатской конторе Фредерика Лоутона, который занимался общим правом в «Иннер темпл»{ Один из четырех «судебных иннов», школ подготовки юристов. (Прим. ред.)}. Он был одним из самых блестящих адвокатов по криминальным делам, которого я когда-либо знала. Он был остроумным, не имел иллюзий ни о человеческой природе, ни о своей профессии, был чрезвычайно четок в изложении своих мыслей и стал для меня хорошим руководителем.