Великая. История «железной» Маргарет

Однако настоящий политический экзамен на лидера оппозиции был еще впереди. Впервые по-настоящему я почувствовала себя лидером оппозиции в глазах общественности, когда посетила Шотландию 21 февраля. С момента, когда я сошла с самолета в Эдинбургском аэропорту, где забавный волынщик играл «Честную бедность», меня сопровождало шотландское радушие.

Я всегда могла рассчитывать на дружеский прием со стороны рядовых шотландских тори, чьи проблемы, казалось, лишь подстегивали их пыл. В целом, однако, этот медовый месяц длился недолго, и политическая обыденность принесла возмездие. Опросы общественного мнения, в феврале показавшие, что консерваторы на 4 % обходят лейбористов, уже месяц спустя продемонстрировали, что лейбористы опережают нас на 2 %, возможно, несущественные с точки зрения статистики, но очевидное напоминание, что рано предаваться эйфории. Также вскоре стало ясно, что влиятельные фигуры партии намерены создать мне проблемы. В начале апреля Г. Макмиллан и Э. Хит выступили с речами на конференции молодых консерваторов, предостерегая против смещения партии вправо. Кампания по проведению европейского референдума сфокусировалась на европейских вопросах, а это дало импульс защитникам коалиционного правительства, создавая для меня дополнительные трудности.

Моим первым крупным парламентским выступлением, в котором я скрестила шпагу с Гарольдом Вильсоном, стали дебаты об экономике в четверг 22 мая, после чего меня подвергли суровой и справедливой критике, ибо я не предоставила убедительной альтернативы со стороны консерваторов. Трудность состояла в том, что в этот момент мы и не могли ее предложить. Связанные необходимостью защищать результаты деятельности правительства Хита, мы не могли еще обратиться к защите свободного рынка. Даже при этом тогда и в нескольких других случаях я не могла похвастаться хорошей речью. Представляя оппозицию в детально спланированных дебатах, нельзя произнести масштабную речь, основываясь на нескольких тезисах, а это то, в чем я была сильна. Однако корень всех наших проблем лежал все-таки в неразрешимых противоречиях нашей политики.

В марте 1975 г. мы с Китом и Ангусом обсуждали документ о выработке политического курса. Они предлагали подключить одновременно комитеты рядовых членов парламента и сочувствующих сторонних экспертов; это предложение было принято. Количество групп, разрабатывающих политический курс, продолжало расти. Большинство из них находилось под председательством членов теневого кабинета. Группа экономической реконструкции под началом Джеффри Хау была главным форумом, где обсуждалась экономическая политика. Время от времени проводились долгие политические дискуссии теневого кабинета, где председательствовала я сама. Теневой кабинет в полном составе скорее одобрил, нежели разработал политику, изложенную в этих документах.

Центр политических исследований и ряд сторонних советников, особенно по экономическим вопросам, снабжали идеями и рекомендациями Кита и меня (Кит к тому же проводил встречи за обедом с коллегами по теневому кабинету). В довершение всего я иногда продвигала новый курс в речах и интервью, не всегда одобряемая моими коллегами.

Как система для принятия решений такая структура казалась какой-то неустойчивой. То, что к маю 1979 г., когда мы вошли в правительство, многие серьезные вопросы были решены, и у министров было такое же ясное представление об избранных приоритетах, как и у любого, только что избранного послевоенного британского правительства, показывает, что в самом важном смысле сама система выработки политического курса «работала».

Прежде всего, необходимо было определиться, что делать с инфляцией, которая взлетела до 26,9 % в августе 1975 г. до того, как начала падать до 10 % в январе 1978 года. Дискуссия о том, что провоцирует и излечивает инфляцию, обязательно приводила к обсуждению правительства Хита.

Если инфляция была результатом увеличения денежной массы, а этот процесс занимает примерно восемнадцать месяцев для того, чтобы проявиться в виде повышения цен, тогда основная ответственность за высокий уровень инфляции в первые восемнадцать месяцев или около того работы лейбористского правительства ложилась на плечи консерваторов. Если причиной высокой инфляции являлась политика высокой оплаты труда, осуществляемая после краха политики доходов предыдущего консервативного правительства и отступления лейбористов перед силой профсоюзов, тогда политическая жизнь в оппозиции была бы легче.