Великая Кавказская Стена. Прорыв 2018

И время вдруг сдвинулось рывком, потому что по коридору уже бежали свои, и он понял, что пропустил какую-то часть событий. Уже вовсю басил Герман Орлов, уже гневно сверкал глазами Олег Вепрев, а Лёва Аргаткин стал рассказывать, что самолично уложил троих. Но это оказалось неважным, хотя Герман Орлов подтвердил:

— Точно троих.

А важным оказалось следующее:

— Ёпст!!! Я ещё такого не видел, — вполголоса пожаловался Герман Орлов, — пятеро белых, остальные даги и арабы.

— И у нас, — сказал Игорь, вспомнив лицо пулемётчика.

Тут его словно что-то толкнуло в бок, и он начал соображать. Через мгновение второй этаж был очищен. Олег Вепрев уже орудовал на третьем. Игорь со своими ворвались по правому флангу, вырвал кольцо и бросил гранату в крайнюю комнату, откуда слышалась стрельба. Взрывом вышибло дверь, и кто-то заорал так, словно ему пилили ногу, и тут же, булькнув, затих. Кирилл Журавлев на ходу дал внутрь очередь из пулемёта: «Тр-р-рум-м…» — и опасливо проскочил дальше. Но Игорь этого уже не видел, потому что Юра Драганов занимался следующей комнатой, а где-то впереди мелькнул Паша Бургазов. Почему один?! — со злостью подумал Игорь и рванул к нему. Рядом что-то пыхнуло в раненое ухо: «Пух-х-х!!!» — как будто зажглась газовая горелка, только очень большая. Игоря сбило с ног, он покатился по полу и, не обращая внимания на боль в ране, расстрелял дверь, из-за которой пыхнуло, сменил рожок и отполз за колонну наискосок, потому что Паша Бургазов никак не мог подавить огонь из комнаты справа, пятой или шестой по счёту. «Тр-р-рум-м… тр-р-рум-м… тр-р-рум-м…» — бил ручной пулемёт, не давая приблизиться. Пули рикошетили так, что в коридоре негде было укрыться. Из-за пыли было плохо видно, где противник, а единственное мёртвое пространство сразу за дверью занимал Паша Бургазов. Глаза у него были испуганными, и он всё не решался закатить в комнату гранату, хотя держал её в левой руке. Надо было улучить момент. В такого рода делах подсказчик не нужен, знал по собственному опыту Игорь, ибо только ты сам ощущаешь, когда сможешь сделать это. Паша, однако, медлил, и приходилось ждать. Уже где-то рядом кричали и топали свои. Игорю казалось, что он даже различает тяжёлые шаги Германа Орлова, а пулемётчик все никак не мог успокоиться: даст очередь из пяти пуль и замолчит, даст и снова замолчит, видно, прикидывал, как половчее сбежать. В свою очередь, Игорь тоже «держал» его, стреляя так, что пули влетали через дверь в верхний угол комнаты.

Наконец последняя очередь боевика оказалась самой короткой, Паша Бургазов не очень-то ловко кинул гранату, а Игорь прикрыл его, изрядно изрешетив простенок левее — так чтобы не задеть Пашу. Но и сам Паша знал своё дело: не откатился дальше, чем положено, потому что, выстрели пулемётчик, и его тут же бы и зацепило, а сжался в комок, благо, что руки и ноги у него короткие. Граната взорвалась. От ударной волны Игорь ощутил, что рана на лице у него ещё не зажила, и всё было кончено, наступила тишина. Третий этаж как-то враз наполнился своими. Особенно громогласным было Герман Орлов: «Ёпст! Гы-гы-гы!!! Ёпст! Гы-гы-гы!!!»

Игорь помог Паше Бургазову подняться, оказалось, что он всё же легко ранен в ногу, и заглянул в комнату. Тот, кто их чуть не убил, лежал, заваленный койкой, нехитрой общежитской мебелью и тряпками. Игорь откинул штору. Это был не чича. Да и вряд ли чича отстреливался бы с таким ожесточением, а скорее бы сбежал. Это был европеец. Осколки попали ему в голову, и кровь разливалась тёмным пятном. А вот если бы сидел, подумал Игорь, то мучился бы дольше.

Вот тогда-то Игорь удивился ещё сильнее, поняв наконец, что чечены разговаривали по-английски, а главное — выглядят, как европейцы, по крайней мере, связист и «музыкант». И пока очищали третий этаж, вернулся к «музыканту» и обыскал его. Самое интересное, что, в отличие от чичей, у которых были документы на арабском языке, «музыкант» при себе ничего не имел. Не было абсолютно ничего, что бы указывало на его национальность, — даже наколки. Значит, не наш, решил Игорь, наш бы точно отметился в этом плане, как за ними ни следи. Любит спецназ наколки. Только те, кто думал о будущем, таких наколок не делали, потому что сразу становились негодными для операций за рубежом. В России куда ещё ни шло, но за границей нужны были люди без имени и прошлого. На то, что «музыкант» не славянин, указывало ещё и то, что во рту не было одной коронки и все зубы запломбированы полимером. Одежда из чёрного «номекса». Но поди разберись, что это значит? Сейчас каждый второй уважающий себя боевик одет в «номекс», потому что очень удобно: одежда не горит, не плавится и не намокает, но при этом «дышит» и сохраняет тепло. Только на груди под лямкой Игорь обнаружил значок об окончании парашютных курсов: парашют с двумя крылышками и никакой надписи. Был ещё у «музыканта» пистолет «глок-17», а в ближайшем углу валялось более экзотическое оружие — боевой дробовик «спас-15», и всё. Над этими фактами стоило задуматься.