Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы, 1884–1909 гг.

18 января. Николаевский дв<орец>. Завтракал С. Д. Шереметев — сидел у меня и рассказывал о брожении умов между дворян… Почти все забастовки кончились! Господи помилуй!

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.Д.40.А. 12–13.)

Дневник гр. С. Д. Шереметева

16 января. Москва. В 11 14 поехал в Николаевский дворец в Кремль. Застал половину обедни — в нижней дворцовой церкви Петра и Павла. В<еликий> К<нязь> и В<еликая> Княгиня — дети П<авла> А<лександровича> и свита. Потом завтрак наверху куда был позван. Сидел по правую руку В<еликой> Княгини — с др. стороны Кн. Шаховской… Обычные разговоры. Потом сидели в гостиной. Степанов болтал без умолку. Потом Серг<ей> Алекс<андрович> меня позвал к себе — и был разговор о положении вообще и о делах дворянских, о Трубецком и пр., о розни и вожделениях, о смуте на улице, к счастью во время остановленной. О предстоящих адресах. В<еликий> К<нязь> рассказал след<ующее>, для <меня> вовсе неизвестное[1927]…

Он рассказал мне, что когда Императору Александру III представлены были избранные два кандидата на д<олжность> М<осковского> Губ<ернского> Пр<едводителя> Дв<орянства> и получившие одинаковое число шаров (кн. Тр<убецкой> получ<ил> двумя больше; мой шар) то он не хотел утвердить последнего и только по усиленному ходатайству В<еликого> К<нязя> С<ергея> А<лександровича> согласился, но при этом сказал ему: «Дай Бог, чтобы тебе никогда не пришлось в этом раскаиваться!» «И вот, грустно прибавил В<еликий> К<нязь> — теперь… пришлось». Эти слова Государя для меня очень знаменательны.

Вообще был необыкновенно любезен и внимателен… Перед тем Елиз<авета> Феод<оровна> пригласила меня на след<ующий> день к себе в 6 часов дня.

(РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5050. Л. 9, 8 об., 9.)

Вел. кн. Сергей Александрович — гр. С. Д. Шереметеву

16 января

Дорогой Граф,

Премного Вам благодарен за присылку проекта адреса — прекрасно составленного. Записка «наших Мирабо»[1928] — возмутительна, как по содержанию, так и по изложению.

Надеюсь до скорого свидания.

Ваш Сергий.

(РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1.Д. 5050. Л. 8а-8а об.)

Дневник гр. С. Д. Шереметева

17 января. В 6 часов был у Вел<икой> К<нягини> Елиз<аветы> Фед<оровны>. Дожидался конца доклада Менгдена. Приняла в гостиной — очень любезно и просто. Разговор продолжительный; начали с рабочих, перешли к дворянству — а затем к общему положению. Она очень негодует на Трубецкого и В. Голицына — особенно на первого; говорила разумно и толково — о Государе и Имп<ератрице> А<лександре> Ф<еодоровне> — я говорил о моем приеме[1929] Государем — о ложных слухах и умышленных извращениях[1930].

Елиз<авета> Фед<оровна> — обаятельна, толкова, проста. — Говорила о том, что Г<осударь> и И<мператрица> А<лександра> Ф<еодоровна> не достаточно общительны — что нужно больше видеть людей и иначе их видеть — и за столом — что уединяться нельзя — о Витте сказала, что не может соглашаться с иными, почитающими его способным к измене — она вторила мне, что этот человек нуждается в сочувствии и привете , и что без доверия он раздражен и имеет основания быть оскорбленным за жену[1931] и за многое — за сухое удаление от М<арии> Ф<еодоровны>, за холодность отношений и пр. Затем в общ<ем> говорила об уменье обращаться с людьми. О пок<ойном> Гос<ударе> Александре III гов<орила>, что такие характеры и люди рождаются нечасто — и что нельзя ожидать от иных того же, но нужно видеть добрую — несомненную сторону. Чем дальше шла беседа, тем легче было вид<еть> перед собою обаятельное существо, теперь себя вполне показавшее в деле благотворительном для войны . Я решился сказать, что отовсюду голос один, что имя ее благословляют и в войсках. Она приняла это просто — а я был взволнован, сказав, что это сущая «правда»!

Говорил о сплетнях, будто И<мператрица> А<лександра> Ф<еодоровна> жел<ает> конституции — и И<мператрица> М<ария> Ф<еодоровна> — она выражала удивление и улыбалась, находя это диким. О сестре сказала, что ей это передали, и она ответила определенно в смысле противном — что и сыну ее (если говорить о нем) будет хуже при ограниченности верх <овной> власти. И о дворянстве говорила благодарно и толково… Разговор прекратился, и я ушел под чарующим впечатлением. Жаль, что не она на месте А<лександры> Ф<еодоровны>.