Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы, 1884–1909 гг.

Как ты себя чувствуешь? Мы только что приехали. Все здоровы. Я остаюсь здесь до воскресенья, затем еду в Крым. Дай мне, пожалуйста, знать, когда ты будет чувствовать себя хорошо и сможешь меня принять. Как грустно, что тебя здесь нет.

Нежно целую.

Элла.

(ГА РФ. Ф. 642.0п. 1. Д. 1586. Л. 123–123 об. — на англ. яз.)

В этот же день, после морского путешествия, приехала в Петергоф и царская семья.

Дневник Николая II

21 июля. Покинули «Штандарт» с грустью и на «Александрии» пошли в Петегоф, в 4часа. Застали в нашем доме Викторию, Эллу, Луизу и Дмитрия… Обедали вместе и провели вечер на балконе…

22 июля. <Именины имп. Марии Феодоровны>. Мама должна была переехать сюда вчера, но у нее сделалось сильнейшее lumbago[2070]… В 11 1/2 были у молебна в церкви. Завтракали на Ферме с музыкой. По временам шел дождь, к часу дня совершенно прояснило. В 2 1/2 поехали в Гатчину. Нашли милую Мама бодрее и лучше чем думали… В 5 1/2 отправились назад… Обедали вшестером. «Александрия» и наши конвоиры: «Украина», «Трухменец», «Страшный» и «Забайкалец» стали в линию за «Работником» и вечером осветились электрическою иллюминацией. Было очень красиво и напомнило Ревель!

(ГА РФ. Ф.601. Оп. 1.Д. 252. Л. 190–191.)

27 июля Елисавета Феодоровна покинула Царское Село. Осенью вместе с Дмитрием Павловичем и кн. Юсуповыми она едет в Крым, где продолжает свое лечение.

Воспоминания кн. Ф. Ф. Юсупова

Осенью великая княгиня поехала с нами в Крым. Ее присутствие, вдобавок путевые впечатления, красота природы и ясные дни оживили матушку. Правда, не успели мы приехать, как пошел гость с соболезнованиями, и матушка, как всегда, безотказно принимала всех. Депрессия у нее обострилась, и она опять слегла.

Приехал к нам в Крым великий князь Дмитрий. Не было дня, чтоб он не повидал меня. Часами мы говорили. Дружба его меня глубоко трогала. Он сказал, что будет мне братом и сделает все, чтобы заменить Николая. Долгие годы он держал слово.

Вскоре, однако же, крымское безделье и скука стали меня тяготить. Я подумал было вернуться в Москву, к работе. Великая княгиня была против, советуя не уезжать, пока матушка не поправится. Увы, поправки доктора не обещали. Они говорили, что возможно лишь временное улучшение, но полного выздоровленья не будет…

И я уехал в Москву — продолжать благотворительную работу.

Раскаиваться мне не пришлось. Помогая обездоленным, я обрел равновесие и успокоился.

Месяцем позже родители, великая княгиня и Дмитрий вернулись из Крыма. Я проводил их в Петербург и провел с ними зиму в Царском Селе.

(Князь Феликс Юсупов. Мемуары в двух книгах. До изгнания 1887–1919. В изгнании/ пер. с франц. Е. Кассировой. М., 2004. С. 114–115.)

Находясь на лечении в Крыму, великая княгиня не перестает трудиться над устройством Марфо-Мариинской обители.

Вел. кн. Елисавета Феодоровна — митрополиту Московскому и

Коломенскому Владимиру

10 августа. Кореиз

Высокопреосвященнейший Владыко.

Приступив с разрешения Вашего к устройству на Большой Ордынке храма для учреждаемой в недалеком будущем Марфо-Мариинской обители, я обращаюсь к Вам, Владыко, с усердной просьбой дозволить до сооружения означенного храма поставить в одном из залов существующего уже там Лазарета-убежища для раненых воинов временный иконостас с алтарем (типа походных церквей), дабы не лишать призреваемых, не имеющих возможности, по состоянию своего здоровья, посещать приходской храм, удовлетворения духовных потребностей.

В надежде на благоприятное разрешение этого Моего ходатайства испрашиваю Святительского Вашего благословения и поручаю Себя молитвам Вашим.

Елисавета.

(Максимова Л. Б. Я принадлежу Москве //Московский журнал. 1991. № 2. С. 54.)

17 сентября Московский митрополит Владимир назначил настоятелем Покровской и Марфо-Мариинской церквей на Большой Ордынке о. Митрофана Сребрянского. Благословение на перевод о. Митрофан получил у старца Зосимовой пустыни схииеромонаха Алексия (Соловьева).