Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы, 1884–1909 гг.

Дорогой мой Ники,

Прости, пожалуйста, что беспокою тебя своими письмами, но это важное дело, которое, возможно, на днях будет тебе представлено в «докладе» Палестинского общества.

Наша главная цель — Палестина и забота о паломниках. Невольно нам пришлось прийти на помощь в деле педагогического образования православных в Сирии, что помешало нашим прямым обязанностям. В виду того, что недавно ты пожаловал Антиохийскому Патриарху[2087] ежегодную субсидию, и весьма значительную, мы стали более свободными и можем вновь направить нашу деятельность на ее главные задачи.

Покидая Сирию, мы бы могли оставить там все наше школьное оборудование для нужд православных общин — это будет прекрасным подарком после <наших> христианских трудов. В прошлом году я протестовала, так как продолжала надеяться, что наши денежные дела поправятся, увы! Надежды на это нет, зато теперь есть прекрасная и естественная возможность для того, чтобы передать наши школы. Итак, мы будем усердно трудиться для наших паломников.

У меня здесь был мой секретарь Дмитриевский, и его доклад был столь ясным — не желаешь ли ты его принять, так как Аничков сейчас болен[2088]? Я знаю, в какой степени ты интересуешься Палестинским Обществом, и Сергей говорил, что мы всегда должны ставить на первое место <заботу> о паломниках, и что школы не должны наносить ущерба, если не будет хватать средств. Все это я написала по-французски, мне легче писать так.

Второй вопрос не имеет ко мне отношения, но он очень интересен — поскольку ты скоро увидишься с дядей Bertie[2089], я подумала, что он может также коснуться и религиозных вопросов во время вашей встречи. На днях у меня состоялась необычайно интересная беседа с епископом Иннокентием[2090] из Америки (помнишь, он около года был наместником Чудова <монастыря>, и ты видел его в свой последний приезд в Москву[2091]). Это энтузиаст, полный идей, энергии, высоких чувств; говорит на всех языках. Он обсуждал <этот вопрос> в Лондоне (по пути домой из Америки), где сейчас, как ты знаешь, сильное движение за присоединение Англиканской Епископальной Церкви к нашей[2092]. Я не говорю, что сейчас, до Собора[2093], можно активно действовать в этом направлении — эти вопросы слишком серьезны. Но, быть может, ты хотел бы поговорить с ним, чтобы иметь представление о нынешней ситуации, просто выслушать человека, полного ревности, порой излишней, но, во всяком случае, человека, живущего церковными интересами и любовью к нашей истинной православной вере; это незаурядный миссионерский характер. Его сейчас переводят на другое место, так как он слишком молод, чтобы заменить Платона[2094], но его неоценимое достоинство и польза в том, что он знает языки, а Платон, к сожалению, нет. Не подумай, пожалуйста, что он интриговал. Он просто рассказал мне всю свою жизнь за последние годы своего миссионерства, и мне показалось это чрезвычайно интересным. Скоро он уезжает и, будет, наверное, жаль, если ты не выслушаешь его. Сейчас он в Москве, а потом, думаю, через неделю он уезжает из Петербурга в Сибирь.

Благослови тебя Бог. Желаю вам всем радости, мира, успехов, здоровья, счастья.

Любящая тебя

Элла.

Великая княгиня пишет, что в прошлом году она была против закрытия школ в Сирии, так как «продолжала надеяться, что наши денежные дела поправятся». Но по-прежнему уменьшались основные источники дохода Общества: падали тарелочный сбор на нужды православных в Святой Земле, вербный и кружечный сборы, приход от паломников (в 1908/1909 гг. они вместе составили около 223 000 руб.). На поддержание же всех учреждений ИППО требовалось около 410 000 руб., из них 144 000 руб. приходилось на содержание школ — на попечении Общества находились 101 школа с количеством учащихся 10 715 чел.

О горячем желании великой княгини сохранить школьное дело свидетельствуют два письма из переписки помощника председателя ИППО М. П. Степанова с вице-председателем ИППО Н. М. Аничковым за это время.

М. П. Степанов — Н. М. Аничкову

26 августа 1907 г. Ильинское

Глубокоуважаемый, дорогой Николай Милиевич,