Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы, 1884–1909 гг.

Не сомневаюсь, что ты сейчас чудесно проводишь время. Какое удовольствие встретиться со всеми, кого любишь, в своем отчем доме! Я даже на расстоянии могу представить это и разделить твою радость. Пожалуйста, будь добра, передай привет от нас своим родителям, «тете» Аликс и своим братьям. Тетю нежно поцелуй и скажи ей, пожалуйста, что ее чудесная фотография находится у меня на видном месте.

Я занята тем, что расписываю цветами двери своей маленькой гостиной. Одна панель с розовыми тигровыми лилиями уже закончена. Часто думаю о рамке, которую я тебе подарила, — она не совсем хороша, ведь я ее расписывала в Красном и в спешке, поэтому суди мои наброски не по дурному письму, а по замыслу рисунков.

Надо полагать, ты увидишь невесту Вальдемара[172]. Я от всего сердца желаю ему счастья. Я не говорила тебе этого — от смущения — но я была не слишком любезна с ним. Впрочем, я уверена — ты меня поняла, и в Румпенхейме[173], кажется, я увидела, что он простил меня. Я не люблю причинять людям боль, но любовью нельзя повелевать, а выйти замуж без любви, это, конечно, большой грех. Я так счастлива, так счастлива, что не знаю, как и благодарить Господа, и верю, что он тоже будет счастлив, — для меня большим утешением было известие о его помолвке — все хорошо, что хорошо кончается.

Мне пора идти переодеваться к обеду. Уже довольно темно, хотя еще только 7 часов, но я пишу без лампы, у окна, вокруг меня краски. Вижу на окне осу и должна сейчас же ее убить, потому что у меня к этим насекомым отношение особое после того, как одна меня укусила; рука от кисти до локтя покраснела, распухла и похожа на сосиску, горит, сильно ноет и выглядит весьма неприглядно.

Если это письмо поспеет к 30-му[174], передай, пожалуйста, Саше от нас троих горячий привет и самые искренние пожелания в этот день.

Несколько раз мы катались верхом. С Павлом и княгиней переплывали Москву-реку — так весело! Вода, конечно, не глубокая, тем не менее Сергей с Павлом сумели пройти на своих лодках, которые раньше были в Царском. Каждый день после обеда ходим по грибы, но, увы, часто возвращаемся с пустыми корзинками. Степанов[175] приехал сюда с нами, и Гадон[176] провел несколько дней; оба милы, разве что последний немного позер, наверняка он знает, что хорош собой.

С любовью и поцелуями от трио[177] ко всем вам, остаюсь, милая Минни, любящая тебя сестра Элла.

(ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 1580. Л. 44–48. — на англ. яз.)

В это время царская семья на яхте «Держава» держит путь в Австрию, где встретится с императором Францом-Иосифом I. Затем Киев, наконец — Дания, Швеция. Цесаревич делится своими богатыми впечатлениями с Сергеем Александровичем.

Цесаревич Николай Александрович — вел. кн. Сергею Александровичу

22 августа. Яхта «Держава»

Мой дорогой дядя Сергей,

Наконец я нахожу удобный случай, чтобы описать тебе наше интересное путешествие. Три дня мы ехали в вагоне до границы и столько же ночей. Последняя часть железной дороги от Ивангорода до Австрии построена в нынешнем году и удивительно красива, так как она идет по очень гористой местности. В 10 час. вечера мы пересели в наш заграничный поезд и простояли ночью на месте и тронулись в половине шестого утра 13 августа. Уже тогда пришлось вставать, оттого что мы переехали австрийскую границу и в 6 часов остановились у первой станции Граница, на которой мы вышли.

Папа обошел почетный караул и принял австрийских генералов. С ними мы сели пить кофе и поехали дальше. Разумеется, я был в мундире уланского № 11 полка, который мне чрезвычайно понравился. На предпоследней станции к нам вошел император с сыном. С последним я особенно подружился за обедом, потому что он мне рассказывал интересные вещи из своих путешествий по Востоку. В Кремзиере нас встретила императрица[178] и эрцгерцог Карл[179], бывший на коронации[180]. Затем все поехали торжественно в замок кардинала. Тут происходили представления, и, к нашей радости, пошли завтракать отдельно от двора, как там называют — «а la camera». Император назначил меня шефом уланского № 5-го полка, а Джорджи зачислил в 11-й уланский. Дядя Владимир[181] и я, наподобие дяди Пица, приговаривали: «Маленькому Георгию Александровичу дайте мундирчик». Это скоро сбылось; тогда мы стали говорить иначе: «Маленькому Георгию Александровичу дайте ленточку». К нашему удивлению, и это тоже сбылось: император прислал ему ленту через своего адъютанта, который долго говорил что-то и дал красный ящик, по которому мы поняли, в чем дело. После этого мы вдвоем сделали благодарственный визит императору.