Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы, 1884–1909 гг.

Ты наверное страшно сердит на меня и думаешь, что я уже позабыл свое обещание, однако же ты видишь, я все-таки пишу; представь себе, я после нашего приезда сюда столько получил писем и так много должен был отвечать, что для этого длинного письма вовсе не было времени, вместе с тем мы через день пишем письма Папа и Мама, но наконец нахожу удобный случай и пользуюсь им, чтобы рассказать тебе, что я видел на этих небывалых по величине маневрах.

Отсюда мы уехали 25 августа… На следующий день в 6 час. вечера мы приехали в Высоко-Литовск[214]…

29 августа переехали в Брест-Литовск[215], где мы жили в отличном комендантском доме… В половине восьмого, надев прусские мундиры, поехали на станцию встречать Вильгельма Прусского[216]. Раньше, чем поезд остановился, он уже выскочил из него, подбежал к Папа и к дядям и несколько раз обнял их. Вообще во все его кратковременное пребывание с нами он мне чрезвычайно понравился своей искренностью и привязанностью ко всему русскому. По приезде домой сели обедать со свитой и тремя немцами из его свиты. В 10 часов вечера поехали к окраинам крепости на люнет[217] № 1 тореспольских укреплений. Из палатки, поставленной довольно высоко, мы смотрели на вооружение этого люнета. 600 человек креп<остной> артиллерии работало там, в полном мраке и замечательной тишине. Эта работа производилась как по-настоящему в военное время. Интересно было видеть, как они ловко работали, без всякого шума. От времени до времени их освещали большим электрическим фонарем, чтобы судить о быстроте хода вооружения. В полчаса все было готово, раздался оглушительный залп, и затем начали пускать светящиеся ракеты, совершенно как в деревне Никулине на больших маневрах, где стоял наш Преображенский полк.

30 августа. Погода была идеальная, такая же, как все эти дни. 24° в тени. В вицмундирах и Алекслентах пошли в здешнюю церковь; вокруг нее стояли: 68-ой пех<отный> лейб-Бородинский полк и по две роты от 10-го и 11-го резервных пех<отных> батальонов, по случаю их праздников. После обедни был парад; Бородинский полк прошел нехорошо, а резервные роты отлично. Папа видимо был огорчен этим и так и сказал полковому командиру. Ты, наверное, видал в приказе следующие слова: Его Имп<ераторское> Величество, найдя полк в хорошем, а резервные батальоны в очень хорошем состоянии, жалует и т. д… После этого был завтрак всем офицерам, откуда мы поехали в лагерь этих чудных пяти крепостных батальонов; вот уж обрадовались, когда Папа и Мама их посетили. Лагерь расположен у реки, и это главное там, где почти нет воды. После обеда мы опять поехали на форт Берг; тут был устроен прелестный фейерверк, который так хорошо удался благодаря теплой тихой ночи; дело окончилось букетом из 1000 ракет, залпом из всех орудий «Боже, Царя храни»!

31 августа. Простились с Вильгельмом и поехали на маневры. Так я не могу судить о них, но войска действительно были замечательны по своей выносливости; несмотря на тропическую жару, страшную пыль и безводицу (им по целым дням не приходилось пить), были совсем веселы и бойко кричали «ура!» при виде Папа и Мама.

2 сентября. Последний день, грандиозный великолепный парад; в строю было: 67 530 чел. Я был со своим Московским. Шли громадными Александровскими колоннами. Подобное зрелище не забывается. После парада и завтрака поехали в ж.д. Написал эту страницу в постели: я болен сильным насморком.

Ники.

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 70. Л. 42–47 об.)

Вел. кн. Сергей Александрович —

цесаревичу Николаю Александровичу

1 октября. Ильинское.

Милый мой Ники, наконец-то получил я твое письмо, которое, признаюсь тебе, ожидал с большим нетерпением и думал уже, что ты забыл свое обещание. Если б ты не был болен — я написал бы тебе грозное письмо, но теперь мой гнев смягчается, и я только надеюсь, что ты скоро поправишься; откуда и где ты мог поймать эту глупую простуду — это совсем на тебя не похоже.

Скажи Мама, что она чуть было не выдала мой секрет — телеграфировав тете, Лемох[218] передает мне твое письмо — она (т. е. тетя) не подозревала, что Лемох пишет мой портрет, ибо я ей готовлю surprise!! Но теперь все обошлось благополучно и «суприз» еще существует.

Очень интересно мне было читать описание всего того, что вы делали; действительно парад должен был быть чудесный; я не воображал себе, что церемониальным маршем проходили Александровскими колоннами, ибо эта колонна была уничтожена, — по-моему, она — одна из самых эффектных, но ужасно трудная. Очень тебе тоже благодарен за наглядный чертеж парада.