Великая княгиня Елизавета Федоровна. И земная, и небесная

Все эти передряги проходили буквально на глазах у осиротевших детей. Хотелось ли им иметь вместо матери ее родную сестру?… Об этом остается только гадать. Но думается, что едва ли. По прошествии времени они бы смирились, но спустя всего пару месяцев после смерти матери, скорее всего, они воспринимали это как кощунство и оскорбление ее памяти.

Нечто подобное происходило в это же время и в жизни Сергея. Только его отец уже давно жил с другой женщиной, а родная мать страдала. К тому же у нее с середины 60-х годов обнаружился туберкулез, от которого она стала чахнуть. Не случайно эту болезнь называют чахоткой.

В день совершеннолетия Долгорукая прислала Сергею в подарок пышный букет цветов, но подарок возымел противоположное действие – юноша пришел в негодование. Как она посмела!

Матери уже не помогали ни лекарства, ни поездки на курорты Крыма и Франции. Кашель, сильные головные боли. Зиму 1879–1880 годов Сергей провел с матерью на Лазурном берегу, в Каннах. Заменял ей сиделку, вслух читал книги, ухаживал, как мог утешал. Все уже понимали, что конец близок. Вернувшись в Петербург, императрица еще должна была пережить страшный теракт в Зимнем дворце. Вряд ли он способствовал улучшению ее здоровья!

22 мая 1880 года туберкулез увел Марию Александровну в лучший мир. Отмучившееся тело ждал Петропавловский собор Петропавловской крепости, где государыня упокоилась в великолепном саркофаге. Как известно, наводнения в Петербурге случаются от того, что сильный ветер нагоняет волну с Финского залива. В день похорон несчастной императрицы часть города затопило. Сергей переживал. Кузен Константин записал: «Бедный Сергей был бледнее своего белого кирасирского мундира. У меня сердце болит, глядя на него».

Каково же было новое потрясение, когда на сороковой день в Большом Царскосельском дворце отец вступил в морганатический брак со своей давней любовницей, а де-факто женой. Хоть бы год подождал! Зачем же так нарочито скоро! Но никто тогда не знал, что в законном, хоть и морганатическом браке с той, кого он так любил, государь и года не пробудет, ибо жизнь его оборвется через девять месяцев.

Тяжело переживая смерть матери и столь скорое бракосочетание отца, Сергей Александрович на некоторое время заперся в подмосковном имении Ильинском, доставшемся ему в наследство от матери. «Этот удар был страшный удар, и видит Бог, как я до сих пор еще не могу прийти в себя. С ее смертью все, все переменилось. Не могу я словами выразить все, что наболело в душе и на сердце; все, что у меня было святого, лучшего – все в ней я потерял; вся моя любовь, моя единственная сильная любовь принадлежала ей», – напишет он спустя почти год после смерти Марии Александровны.

А в это время страсти накалились в Дармштадте вокруг ухаживаний, а фактически сватовства к принцессе Элле со стороны будущего германского кайзера Вильгельма II. Еще в 1875 году, побывав в Дармштадте, шестнадцатилетний Вилли не на шутку влюбился в свою одиннадцатилетнюю кузину, писал своей матери восторженные письма, в которых утверждал, что ждет не дождется того времени, когда сможет назвать ее своей невестой, что Элла самая красивая девочка из всех, кого ему доводилось увидеть, что у них сложились самые теплые отношения. Через два года, вновь побывав в Дармштадте, он снова пылал от восторга, писал, что если красота Виктории и Ирены померкла, то красота Элла засияла с большей силой. Ухаживания усиливались с каждым годом. Приезжая в Дармштадт, Вилли не давал двоюродной сестрице проходу, все время пытался дотронуться до нее, заставляя девушку в испуге отшатываться. Он все больше казался ей смешным и нелепым, несдержанным, а порой и просто глупым. Против возможного брака всеми силами выступала мать Вильгельма. Не последней причиной тут был риск гемофилии, факты которой уже проявились. Вилли приходил в отчаяние. Он, несмотря ни на что, жаждал взять Эллу в жены. И даже мать стала склоняться к неизбежности этого брака.

Все переменилось вскоре после смерти герцогини Алисы. В 1879 году между Вилли и Эллой состоялся разговор. Будущий кайзер получил вежливый отказ. Тотчас после этого он объявил о своем намерении жениться на голштинской принцессе Августе Виктории, к браку с которой его склоняли все, включая даже канцлера Отто фон Бисмарка. Уговоры окружающих, риск гемофилии и, наконец, отказ самой Эллы, и вот колесики истории закрутились в другую сторону. Затаив в сердце неразделенную любовь, Вилли впоследствии станет одним из самых ярых распространителей чудовищных сплетен о Сергее Александровиче, за которого его возлюбленная выйдет замуж. А в 1914 году вступит в войну против племянника мужа Эллы, российского императора Николая II, войну, сокрушившую три империи – Германскую, Российскую и Австро-Венгерскую.