Великая княжна Настасья (СИ)

- Видела ваш греческий огонь, - обернулась я к византийцу, - есть ли ещё у тебя?

Он сидел с видом чинуши, к которому пришли на приём простые смертные. Смерил меня долгим взглядом, заговорил, словно делал великое одолжение:

- Так ты и есть молодая княжна? – глаза византийца смотрели испытующе. - Умна-а-а, - прицокнул он в деланном восхищении языком. - Не одолел я твоей хитрости, - казалось, пленник рассуждает сам с собой, не особо обращая на нас внимания.

Тут не выдержала Варвара, сжала кисть Лазаря так, что послышался хруст костей. Мигом, как маска, слетела с лица его невозмутимость:

- Стой, воительница, спрашивай, всё отвечу! – и куда вся спесь подевалась?

Так же молча моя телохранительница отошла в сторону, кивнув мне, чтобы продолжила допрос.

- Греческий огонь?

- Ах да, - византиец, морщась, потирал руку, - нет его больше. Только два горшка удалось привезти. Знаешь ли ты, сколько он стоит?

- Можешь доставить ещё?

- На то нужно разрешение самого василевса, одного золота мало.

Поляница сделала шаг к пленнику.

- Но я могу попробовать, - быстро продолжил он, косясь на разгневанную валькирию.

- Что предлагаешь? – у меня уже созрел план, как использовать диковинку.

- Отправь меня в Константинополь, добуду я тебе ещё греческого огня.

Милава страшно расхохоталась:

- Неужели думаешь ты, змей царьградский (прим. автора, Царьград – славянское название Константинополя), что отпустим мы тебя? Али глупые девки перед тобой, которым ты в ставке хана юбки задирал?

Лазарь побледнел и осёкся:

- На всё, воля твоя, княгиня.

- Вот именно, то в моей власти жить тебе или сдохнуть, как собаке. Будешь юлить да выкручиваться, велю живьём сжечь, а перед этим шкуру твою продажную снять, - слова сами вырвались из груди, даже обдумать не успела. Странно, но в этот миг даже толики жалости не всколыхнулось в душе, сама бы я поднесла, не раздумывая, факел к «карающему» костру. Новые чувства немного пугали, но это была не жестокость, что-то другое – неумолимость, безотвратность судьбы. И безжалостность матушки можно было понять, не рассказывала она, что было с ней в плену, только замечала я, какой болью наполнялся взор Милавы, когда речь заходила об Илдее.

Я подошла ближе к Лазарю:

- Кто доставил огонь хану? Не ты ведь. Возводить катапульты степняков научили твои люди?

- В прозорливости тебе не откажешь, - всё ещё морщась, ответил тот, - да, это я и мои люди всё сделали, да только не осталось моих помощников в живых… - казалось, что он искренне сожалеет об их гибели, но я не верила.

- Выходит, нам нужен посланец. Есть ли знак для василевса, как отличить твоё письмо?

- Перстень, приложи его к грамоте.

Я окинула взглядом наших пленных. По всему видно, сыновья Мокши сильно привязаны друг у другу, может, получится использовать это.

- Отправим твоего старшего в Царьград. Ты – развернулась я к Лазарю, - пиши своему василевсу, пусть ещё один горшок выделит. На золото тоже не поскупимся.

Молча поднялась Милава, подступила к узникам.

- Сегодня же отправляйся, времени у вас немного. Скоро начнётся весенняя распутица. И помни, предашь нас, велю с твоего брата по клочкам кожу содрать или ещё что придумаю, но умирать он будет очень долго, - княгиня обернулась к гридням, - несите бересту.

Продолжительных уговоров для пленников не потребовалось, получив послание для василевса, старшего сына Мокши приодели, накормили и выслали из города.

Остальных отправили в поруб. Казнить мы их всегда успеем.

Провожая нас взглядом из дружинной избы, гридни смотрели вслед с уважением и нотками страха, даже известная суровость Милавы сегодня другими гранями обросла.

Мы же направились к палатам. По дороге, кусавшая губы Варвара, всё же не выдержала:

- Про какой огонь говорил Мокша, как ты его добыла?

Вот ведь воительница, и не отступит же, пока всё не выпытает. Решила я показать ей, что такое порох, толика его осталась. В клети же моих подмастерьев водить не стану.

Как и с Могутой, засыпала я немного своего чудо-огня в мешочек и подожгла фитиль. Раздался глухой взрыв, метнулось пламя. Варвара подбежала к небольшой воронке, глаза её горели восторгом.

- Ай да княгинюшка! Ведь надо же! Так всех ворогов перебить можно! Сказывали мне гридни, как вы горшки свои в печенегов метали, да как подбила ты в воздухе греческий огонь, что на самих степняков и обрушился. Да только решила я, сказки всё это!

Она ощупывала землю, принюхивалась, разве что на зуб не попробовала. Вот кому развлечение неслыханное! Но внезапно лицо её омрачилось:

- Если увидит это Ярополк… Кто знает, на что способен князь. Ведь в страхе он тогда будет держать и булгар, и печенегов, и даже византийцев. Кто из них устоит перед твоим оружием? Береги крепко свой секрет. Придумай, как обмануть великого князя. Не то схоронит он тебя в Киеве до конца жизни.

Я и сама понимала, чем грозит мне сегодняшняя новость. Не оставят в Киеве без внимания новое оружие, да и мало ли что там Мокша наплёл. Возможно, сказал, что греческий огонь я добыла, а за секретом его много стран охотились.