Великая космическая нация

С папой вообще спорил только дедушка – Игорёк даже удивился, что сейчас он молчит. Но, нагнувшись и выглянув из-за мамы, понял: дедушки в комнате нет, возможно, давно. Кресло его пустовало, а дверь на балкон была едва заметно приоткрыта, подсказывая, куда же тот подевался.

– Эй, ты куда, Игорёк? – окликнул папа.

– Да деда чего-то ушёл, не досмотрел, – нашёлся Игорёк. – Я ему расскажу.

– А, ну рассказывай…

Папа махнул рукой и повернулся к маме. Игорёк продолжал слышать их голоса, и когда переступил порог балкона, и когда аккуратно прикрыл дверь. Дедушка на его шаги даже не оглянулся, всё так же покачиваясь в своем кресле-качалке и потягивая дым сигаретки. Игорёк поморщился: ему не нравился запах. Да и никому не нравился, вообще-то, – все уже перешли на всякие электронные штуки, пахнущие фруктами или колой, и только дедушка продолжал курить по старинке. Он был, как говорила мама, старомодным.

– И чего пришёл?

Ещё дедушка был негостеприимным, но Игорёк привык и не тушевался.

– Тебя искал, – лихо выпятил он подбородок.

– Нашёл? Ну, радуйся.

Игорёк послушно порадовался. Помолчал. Подошёл к балконному стеклу и почти ткнулся в него носом, притворяясь, что смотрит вдаль. Сам покосился на деда: в темноте тот выглядел суровым, как скала, но Игорёк всё равно углядел спрятавшуюся в усах улыбку – знал, где искать. Осмелел:

– Деда…

– Чего тебе, малец? – беззлобно спросил тот.

– А ты чего сюда вообще ушёл?

– А отчего б не уйти? Тут хорошо, тихо. Да и мамка твоя не будет ругаться, что я тут курю. Благодать!

Помолчали ещё. Игорёк переступил с ноги на ногу, повернулся к деду лицом.

– Так ты ж вроде космос любишь. Ракеты, вон, строил…

– Космос? Космос люблю, – согласился дед. – И ракеты поэтому строил. Хотел, видишь, горизонты расширить.

– Горизонты?

– Ага. Знаешь, как в прошлом, как мореплаватели. Как Америго Веспуччи.

Игорёк никогда не слышал этого имени, однако виду не подал – дедушке бы это не понравилось. Он часто говорил, что в школе их учат всякой ерунде, и поэтому из детей в последнее время вырастают одни остолопы. Игорёк остолопом быть не хотел, но, видимо, был – уж больно быстро дедушка его разгадал.

– Он одним из первых исследовал Америку, слышишь – имя похожее? Америка – А-ме-ри-го, – имя путешественника дед произнёс медленно, по слогам и с уважением, как сам Игорёк иногда говорил о Гагарине. Ему вдруг подумалось, что этот Америго и впрямь мог быть, как Гагарин, но в море.

– Ты вот, наверное, думаешь, что это всё ерунда: что там до Америки доплыть, по сравнению с космосом? – вдруг спросил дед. – Но тогда это был подвиг. Они плавали на деревянных судёнышках, месяцами не видели землю, а порой и не знали – вообще увидят ли. Не все возвращались. Кто-то умирал в плавании, на кого-то нападали в чужих странах. Но они всё равно снова и снова отправлялись в путь.

– Почему? – Игорёк почувствовал, что нужно спросить.

– Потому что не могли иначе, – просто ответил дед, будто это всё объясняло.

Может, для него и объясняло, но Игорёк никак не мог взять в толк, что он имел в виду: при чём тут сегодняшние туристы, почему они дедушке так не понравились. Недоумение, видимо, отразилось на его лице, потому что дед глянул на него – и тут же хмыкнул.

– Я говорю о том, что корабли – морские ли, космические – строят прежде всего для исследователей. И когда мы ракеты делали, то думали, что помогаем своему Америго Веспуччи открыть Америку. Долететь до Венеры, выдержать солнечный жар на Меркурии, пробраться через пояс астероидов – ну, тот, что за Марсом…

– Я знаю, – перебил Игорёк, уязвлённый тем, что дед недооценил его знания.

– Это хорошо, – тот улыбнулся, словно извиняясь. – А твои дети могут не узнать, если ракеты вот так вот и будут летать к Луне. Ты просто подумай: они возят туристов посмотреть на Луну, когда в прошлом веке мы по ней ходили! Мы на неё не смотреть, мы колонии там строить уже должны, и на Марсе тоже! А мы ерундой страдаем…

Дедушка тяжело вздохнул и затушил сигарету о подлокотник кресла, поставив ещё одну точку в выжженном на нём созвездии. Поднялся, бросил бычок в окно – да так и замер, глядя в высветленное городскими огнями небо.

– Я сам туда хотел летать, веришь? – Игорёк верил. – По здоровью тогда не прошёл, сейчас – по возрасту. Но зато меня инженером взяли, как ты говоришь, ракеты строить. И я вот строил и думал, что хоть так…

Дед замолчал, замотал головой. Потом бросил ещё один взгляд в небо и, круто развернувшись, ушёл, так больше ничего не сказав. Игорёк некоторое время смотрел ему вслед – может, секунду, а может и полминуты, – а затем отвернулся и обратил взгляд наверх, в мутную темноту над головами.

Вдалеке в небе виднелась одинокая яркая искорка. Её можно было принять за звезду, но Игорёк уже знал, что свет звёзд не может прорваться сквозь свет многочисленных окон, фонарей, фар и прожекторов. Нет, там высоко-высоко пролетал всего лишь спутник, помогавший транслировать на экраны новости о туристических полётах и ещё какой-то чепухе, которая Игорька совсем не волновала. А вот звёзд никаких не было.