Великая ложь XX века

Заинтересованные в продолжении обмана стали бы, конечно, непрерывно травить школу им. Штейнера, что поставило бы ее в опасное положение. Фельдерера посадили в Швеции на три месяца и по-коммунистически подвергли принудительной психиатрической экспертизе. За решетку попал и Ахмед Рами, шведский гражданин марокканского происхождения, который в передачах на руководимом им «Радио ислама» часто высказывал ревизионистские взгляды. В 1992 году, в результате давления шведского правосудия, радиостанцию пришлось закрыть.

В США нет и, возможно, не будет закона против ревизионистов. По этой причине тамошние «антифашисты» вынуждены пользоваться другими методами. Ридэк, член «Международной амнистии», призвал на американском телевидении финансово разорить Лейхтера. Кампания бойкота инженерного бюро Лейхтера стоила ему 300 тыс. долларов [341].

По полицейскому преследованию свободного исследования первое место занимает Австрия, второе почетное место — Франция, за нею идет Германия. Покажем на примерах, как в двух последних странах ведутся процессы против ревизионистов.

21 сентября 1991 года Артур Фогт, пенсионер, в прошлом школьный учитель естествознания и математики, прочел в Нюрнберге доклад по приглашению Общества им. Томаса Делера, которое близко стоит к свободным демократам. Среди выступавших Фогт был единственным ревизионистом; никто из присутствующий не опровергал его тезисы и, по словам Фогта, конференция проходила вполне спокойно. Но через несколько месяцев ему пришло письмо из нюрнбергской прокуратуры. В нем говорилось, что заявления Фогта «подпадают под действие статьи 194 Уголовного кодекса об оскорблении памяти усопших и ст. 130 о разжигании национальной ненависти. В связи с этим нарушением против Вас начато предварительное следствие…» На суде в Нюрнберге Фогта приговорили к штрафу в 4800 марок; Общество им. Делера не тронули.

Можно не сомневаться, что судьи и прокуроры, участвующие в подобных процессах, имеют от Министерств юстиции и внутренних дел инструкции касательно приговора и его обоснования и жесткие указания не давать защите представлять доказательства, а у прессы есть строгие наставления не приводить аргументы обвиняемых и их адвокатов и очень скупо сообщать о данных процессах. В июне 1992 года Ирвинга присудили в Мюнхене к штрафу в 10 000 марок за отрицание холокоста, а в январе 1993 года апелляционный суд увеличил штраф в три раза. Ирвинг хотел пригласить экспертом химика Рудольфа, который должен был рассказать о своих исследованиях относительно цианистых следов в «газовых» и дезинфекционных камерах Освенцима. Рудольфа суд не пригласил, поскольку, по словам судьи, речь шла о «реконструкции газовых камер». Это заявление, к сожалению, не дошло до дирекции Освенцимского мемориала, где туристам рассказывают, что крематорий в главном лагере сохранился в первоначальном виде. Руины в Биркенау в качестве «реконструкции» — это уж слишком!

Когда в 1980 году был запрещен «Миф об Освенциме» Штеглиха, немецкое правосудие еще пыталось опровергать содержание книги. Ее отдали на экспертизу проф. Вольфгангу Шефлеру. На проведение экспертизы у профессора ушло полтора года, но несмотря на это, она оказалась не нужной и была насыщена посторонней полемикой [342]. Тем временем суды получили от правительства строгий приказ не вступать в споры с ревизионистами и их адвокатами, а довольствоваться ссылкой на «очевидность» холокоста. Приведем выдержку из доказательной части приговора Ирвингу: