Великая ложь XX века

«Перед нами, между чемоданами и рюкзаками, лежали горы мертвых мужчин и женщин, наваленных друг на друга. Я окаменел от ужаса. Я даже не понимал, где я и что здесь происходит. Резкий удар, за ним рычание Штарка: „Давай, давай! Раздевай трупы!“ заставили меня делать то, что делали другие узники, которых я лишь сейчас заметил. Передо мною лежал труп женщины. Сперва я снял с нее обувь. Мои руки при этом дрожали и все мое тело стало содрогаться, едва я начал стягивать с нее чулки …

Страх перед дальнейшими побоями, ужасный вид сложенных трупов, горький дым, гудение вентиляторов и блики пылающего пламени из помещения крематория — весь этот адский хаос настолько парализовали мои движения и мои умственные способности, что я как загипнотизированный исполнял любой приказ … Морис и я продолжали раздевать трупы. Я осторожно оглядывал помещение, где лежали трупы, сзади, на бетонном полу, я увидел небольшие, зелено-голубые кристаллы. Они лежали россыпью под отверстием, пробитом в потолке. Там же находился большой вентилятор, лопасти которого вращались с гудением …

Я стал вглядываться в лица мертвых и ужаснулся, узнав бывшую одноклассницу. Без сомнения, то была Иолана Вейс … Узнал я и другого мертвеца — Рику Грюнблал, нашу соседку в Шереде … Горели все шесть печей, когда Штарк приказал тащить к ним по мокрому бетонному полу обнаженные трупы. Фишль ходил от одного трупа к другому, открывая каждому рот железной палкой. Если он находил золотой зуб, то вырывал его щипцами и кидал в жестянку».

В другом месте Мюллер упоминает о том, сколько времени проходило между умерщвлением газом и осквернением трупов [135]:

«С вечера газовые камеры пятого крематория в течение четырех часов поглотили и истребили три транспорта. После того как крики, стоны и хрипы умолкали, газовые камеры несколько минут проветривались. Затем эсэсовцы гнали команд заключенных вытаскивать трупы».

Мюллер столкнулся с ужасами и за стенами газовых камер [136]:

«Время от времени в крематорий заходили врачи-эсэсовцы, в основном гауптштурмфюрер Китт и оберштурмфюрер Вебер. В эти дни все походило на бойню. Перед казнью оба врача как скотопромышленники ощупывали ляжки и икры еще живых мужчин и женщин, выискивая „лучшие куски“. После расстрела жертв: клали на стол и врачи из еще теплой плоти, из ляжек и бедер, вырезали куски, бросая их в приготовленные емкости. Мускулы только что растрелянных еще дрожали и двигались, трепыхались в ведрах, приводя их в колебательное движение.»