Великая ложь XX века

Аббат Жан-Поль Ренар: «Я видел, как тысячи и тысячи людей входили в душевые Бухенвальда, где вместо воды шел удушливый газ».

Поль Рассинье: «Всем же известно, что в Бухенвальде не было газовых камер».

Ренар: «Ну, это, разумеется, литературный оборот».

П. Рассинье, «Ложь Одиссея» [1].

«Прежде чем св. Георгий явился крестоносцам на иерусалимских стенах, его, конечно, увидел кто-то из присутствующих, в результате внушения и заразительности чудо тотчас признали все после того, как о нем стало известно.

Так работает механизм очень часто встречающихся в истории массовых галлюцинаций, которые вроде бы имеют общепризнанные свойства достоверности, поскольку мы имеем дело с явлением, воспринятом тысячами людей».

Г. Лебон, «Психология толпы» [2].

«Когда и другие соглашались с ложью, внушаемой партией, — вся информация была однозначной, — то ложь входила в историю и становилась истиной».

Оруэлл, 1984 [3].

2 августа 1990 года иракские войска вошли в Кувейт. В попытке обеспечить поддержку своей военной акции по освобождению эмирата, США вскоре после вторжения встретились с сопротивлением, ибо поначалу большинство стран настаивало на применении против Ирака долгосрочных санкций. Эта позиция однако резко изменилась после того, как молодая беженка и хирург из Кувейта со слезами на глазах поведали американской комиссии, что натворили иракские варвары в больнице занятой ими столицы: они разбили инкубаторы для новорожденных, выбросили их на пол и оставили там умирать. Это сообщение, возмутив мировое общественное мнение, привело к тому, что верх в конце концов взяли сторонники силового варианта.

Описанный трюк был разоблачен в марте 1992 года. Историю с инкубаторами выдумало одно нью-йоркское рекламное агентство и бежавший из Кувейта эмир заплатил за нее 10 млн. долларов. «Хирурга» вообще не было, а молодую беженку сыграла дочь кувейтского дипломата в США. Оба они целыми днями тренировались, давая «показания очевидцев» и обучаясь для этой цели английскому языку. Не часто 10 млн. долларов приносят такую, как в данном случае, прибыль. [4]

Можно легко предположить, что лишь небольшая часть из миллионов телезрителей и читателей газет, узнавших в свое время об уничтоженных инкубаторах, подвергла сомнению достоверность данной истории. Абсурдной кажется и сама мысль, что ее мог кто-то выдумать. Еще убедительнее выглядит следующее рассуждение.

Мы доверяем тем, от кого зависим, — таковы, по крайней мере принципы человеческой жизни. Каждый из нас полагает, что лечащий врач знает свое дело; что новое жилье, в которое мы въезжаем, архитектором построено прочно и не рухнет при первом порыве ветра; что летчик самолета, в котором мы летим, — не наркоман. Учителя знают, что школьники чаще всего задают один вопрос: «Откуда Вы это знаете?» Разве наши дети могли бы учиться, если бы им пришлось проверять достоверность получаемых от учителя знаний?

Школьник думает, что учитель говорит ему правду, и мы тоже верим, что сообщения в средствах массовой информации — хотя бы в общих чертах — соответствуют истине. Разумеется, интеллектуалы, поклонники «Шпигеля», «Нью-Йорк таймса» или «Монда» могут презрительно морщиться, видя легковерие, с каким простолюдины, читающие бульварную прессу, постоянно проглатывают поставляемые им благоглупости, хотя нередко они и сами склоняются перед авторитетами. Авторитеты — это прежде всего уважаемые люди, независимо от того, на чем зиждется их репутация: на подлинных заслугах или чисто внешних атрибутах, таких, как, например, титул. Лебон в своей все еще актуальной книге «Психология толпы» пишет [5]:

«Принц или маркиз производит впечатление даже на самого закоренелого социалиста и при помощи титула можно одурачить продавца, что, как правило, и делается».

На место принца или маркиза можно поставить врача, профессора, судью священника или — для левых кругов — теоретика социализма или партизанской вожака. Зачастую все исходящее от подобных авторитетов воспринимается некритически.