Мало того, разве сами ведьмы не сознавались во время бесчисленных процессов в своих подлых делах? Не рассказывали ли они, что летали в Вальпургиеву ночь на метле, встречались на Брокене с рогатым и совокуплялись с ним? Разве они не утверждали, будто член дьявола покрыт, как у рыбы, чешуей и его семя холодно как лед? Разве разумный человек после таких неопровержимых доказательств мог сомневаться в том, что ведьмы существуют ? Отрицать существование ведьм было действительно долгое время опасно и, если вера в ведьм в конце концов исчезла, то не потому, что ее сторонники стали вдруг рационалистами, а потому что они постепенно вымерли, а последующие поколения уже не верили прежним страшным историям.
Наряду с верой в авторитеты другой особенностью человеческой природы является легкость, с какой мы поддаемся массовым галлюцинациям. Лебон описывает такой случай:
В Париже нашли труп мальчика, в котором другой мальчик узнал Филибера Шавандре, своего приятеля по играм. Труп показали матери и та залилась горькими слезами. Затем пришел ее шурин и принялся неустанно причитать: «Ах, бедный Филибер!» Филибера опознало множество соседей, а учитель погибшего мальчика был страшно расстроен, увидев труп своего ученика. Однако через некоторое время выяснилось, что мертвый мальчик был родом из Бордо и никто из семьи Шавандре с ним не был знаком [6].
Подобные казусы показывают, сколь легко мы поддаемся внушениям и слухам. И можно представить, сколь велика сила подобных внушений и слухов в экстремальной ситуации: на войне, в тюрьме и концлагере.
Об этом написано в книгах
Спросите у европейского или американского школьника, кто были Сталин, Пол Пот или Иди Амин? Не имея четкого понятия, все, вероятно, слышали о Сталине зато о Пол Поте и Иди Амине расскажут мало. Спросите тех же школьников, кем был Гитлер, и в ответ услышите: "Гитлер убивал в газовых камерах евреев". В истории нет другого факта, который с такой силой закрепился бы в сознании западного человека, как убийство национал-социалистами шести миллионов евреев.
Цифра в 6 миллионов обсуждению не подлежит. Рауль Гильберг в своем классическом труде «Уничтожение евреев в Европе» называет 5,1 млн.; Леон Поляке в «Краткой энциклопедии ненависти» определяет их количество в 5-7 млн Джеральд Рейтлинджер, более сдержанный в своих оценках, дабы даже заинтересованные круги не обвинили его в преувеличении, говорит «Окончательном решении» как о минимуме о 4,2 млн. жертв. Однако цифра в млн. настолько прочно засела в массовом сознании, что впредь мы будем исходит из нее, не упоминая всякий раз, что она, возможно, чрезмерно завышена. Мы будем постоянно называть цифру в 6 млн. «убитых» евреев, не касаясь и спорной проблеме, что какая-то их часть погибла не от газа или пули, а скончалась в гетто и концлагеря от эпидемий, голода и истощения.
Ни один серьезный историк больше уже не спорит, что жестокий большевистский режим привел к гораздо большим жертвам, чем режим национал-социалистов. Хот цифра в 60 млн., называемая некоторыми авторами, скорее всего преувеличен; все говорят не меньше, чем о 18 млн., а большинство современных русских историков утверждает, что политика коммунистов стоила советскому народу 25-35 млн погибших (жертвы в Восточной Европе, Китае и Камбодже в эту цифру, разумеется, не включены). Миллионы советских граждан были казнены, миллионы умерли о искусственно вызванного голода в лагерях ГУЛАГа или при депортации, многие не вынесли бесчеловечных допросов. Хотя красный террор свирепствовал и при Ленине, больше всего из названных 25-35 млн. погибло при его преемнике Сталине.
Несмотря на все преступления, у Сталина, по сравнению с Гитлером, репутация не столь мрачная. Причины этого таковы:
В отличие от немецкого советский диктатор никогда не приказывал истреблять целый народ, включая стариков, женщин и детей безотносительно к каждом отдельному случаю. Например, крымские татары, руководители которых сотрудничали с немцами, не были все расстреляны или умерщвлены в газовых камерах, а были сосланы в Сибирь. Кремлевского деспота едва ли волновало то, что половина татар быстро погибла, в лагерях умирали от голода, холода или истощения, а при длительной транспортировке в товарных вагонах – от жажды и скученности. Как бы то ни было, к массовой гибели вели неблагоприятные условия, и она не была запланирована. Понятно, что это вряд ли было большим утешением для задохнувшихся, погибших от жажды, голода и холода крымских татар и для их близких.