Великая молочная река

Они, правда, шли теперь в полной тьме. Если бы не солнечный зайчик, Хуршид давно бы поломал себе ноги, свалившись в какую-нибудь трещину, но вдвоем они шли и шли, пока не оказались в такой гигантской пещере, где даже солнечный зайчик был еле заметен. Зато немножко светились холодным и неприветливым светом каменные колонны, под которыми на троне, вырубленном из цельного кристалла горного хрусталя, сидел сам Повелитель Гор. Он тоже был сложен из различных кристаллов и когда делал какое-нибудь движение, его борода и волосы, его усы начинали позвякивать, и свет солнечного зайчика тысячекратно отражался в нем и отбрасывался на стены угрюмой и холодной пещеры.

— Дитя человека?! — удивленно пророкотал Повелитель Гор. — Шалуна Нурджона я знаю, он так и норовит заглянуть туда, куда ему вовсе и не надо заглядывать, но зачем пришел сюда ты, дитя человека?

От этого рокочущего голоса, от безнадежного холода, источаемого стенами пещеры, Хуршиду стало так страшно, что он чуть было не побежал к выходу. К счастью, он вовремя вспомнил несчастного Орленка.

— Я по делу пришел, — заговорил он испуганно, но все же твердо. Мне сказали, что вы, Повелитель Гор, заперли в пещере Белого мальчика — Акбалу.

— Это так, — холодно пророкотал Повелитель Гор. — Этот Акбала несколько раз ошибся и неправильно направил грозу. Из-за его неправильных действий чуть не погибли в воде горные кишлаки. Моего любимого горного козла смыло и унесло куда-то в расщелину. Тебе правильно сказали, дитя человека, я действительно наказал Белого мальчика.

— Он же не нарочно! — закричал Хуршид. — Он же еще только учится!

— А ты откуда можешь это знать?

— Акбала — мой друг.

— Вот как? — заинтересовался Повелитель Гор и чуть-чуть повернул голову. Сразу задрожали стены пещеры, как при землетрясении, и Хуршид испугался еще больше. — Зачем ты разыскиваешь этого шалуна? Небось, решили что-нибудь натворить вдвоем, а?

— Нет, Повелитель Гор, я ищу Акбалу не для этого… Он, Акбала, много летает по небу и знает очень многое… Я хочу попросить его найти родителей того Орленка, что сидит сейчас в клетке… Может, родители Орленка помогут ему, а то он очень печальный…

— Да, орлы плохо выдерживают неволю, — пророкотал Повелитель Гор. — Я вижу, у тебя доброе сердце, дитя человека, и ты пришел сюда не ради безделья… Орлы — это мои подданные, и я тоже отвечаю за их судьбу… Тебе повезло, я помогу тебе… Ради такого дела я освобожу Акбалу раньше срока… Но и ты поговори со своим другом, намекни ему, что молнии вовсе не игрушки и играть с ними нельзя…

Он тяжело вздохнул, и от этого вздоха вдруг огромный камень выпал из стены, открыв глухую пещеру, в которой на корточках сидел продрогший Акбала.

— Хуршид! — встревожился он, увидев своего товарища. — Как ты попал сюда? Ты тоже будешь посажен в пещеру?

— Успокойся, Акбала, — пророкотал Повелитель Гор. — Ты свободен. Я освобождаю тебя до срока. Этому человеку нужна твоя помощь, и еще она необходима одному Орленку, попавшему в неволю. Ты теперь знаешь, что такое неволя, так что, надеюсь, поможешь Орленку по-настоящему. Но ты был и остаешься еще и помощником дедушки Грома. Запомни навсегда: молния — это оружие, оно может натворить больших бед. Чем более сильным оружием ты владеешь, Акбала, тем более благородным ты должен быть.

Акбала молча кивнул.

— А теперь идите. Я хочу побыть один.

Акбала, Хуршид и солнечный зайчик бросились вон из пещеры и были рады увидеть небо.

Было утро. Дрожала и переливалась в небе яркая звезда — это юная Зухра расчесывала свои прекрасные волосы.

— Беги домой, Хуршид, — сказал Акбала. — Тебе нельзя опаздывать в школу. А все, что надо сделать, я теперь сделаю сам.

И они расстались.

Но весь день Хуршида что-то мучило, что-то мешало ему, и вечером, увидев Белого мальчика, легко спрыгнувшего с облачка на землю, он сразу спросил:

— Ты нашел Орлов, Акбала?

Акбала печально кивнул.

— А почему ты печален?

— Потому что мы были в зоопарке, Хуршид. К сожалению, мы опоздали. Орленок не выдержал неволи, он умер.

— Как?!

— Он отказался от воды и от пищи. Он был очень гордый и сильный.

— Как жалко…

Хуршид никак не мог сдержаться, слезы сами так и потекли по его смуглым щекам.

— Ой, Хуршид, — воскликнула, выглянув из окна бабушка, — что случилось, почему ты плачешь?

— Это из-за Орленка, бабушка… Тот Орленок, он умер…

— Бедная птица! Бедный мальчик!

— Нет, — сказал, выглядывая из окна, папа Хушида, — если мальчик плачет, это значит, что он понемножку превращается в мужчину. Поди-ка сюда, сынок.

Он усадил Хуршида на колени и сказал:

— Не печалься, сынок. Орленок предпочел смерть неволе, значит, он был гордой и сильной птицей и сам сделал выбор. Учись и ты быть таким же.

— Я обязательно вырасту таким, как Орленок, — шепнул Хуршид сквозь слезы. — И я всегда буду дружить с облаками и травами, с ручьями и ветром, с солнечными зайчиками и далекими звездами. А когда вырасту, стану летать так высоко, как умел летать Орленок, как умеют летать настоящие Орлы.