Великая мудрость прощения. Как освободить подсознание от негатива

Суть заключается в том, чтобы взглянуть на любые травмирующие факторы в вашей жизни, которые причинили вам самую острую боль, самые большие страдания, и найти способ изменить их восприятие – чтобы они не были источником страданий, а давали величайшие наставления, дарующие вам самые ценные знания. Вот именно это мы и должны делать для окружающего нас мира. И для нас самих.

Он снова был в пути, но на этот раз во рту не было прежнего привкуса горечи. Он точно не знал почему, но постепенно начинали рассеиваться страх и злость, которые он всегда испытывал во время поисков отца. Чувствовал, что где‑то поблизости, где‑то прямо перед ним есть разгадка – потайная дверца, которая вот‑вот откроется.

Всего за двадцать минут он добрался до полуразрушенного особняка Викторианской эпохи, который напоминал расплющенный свадебный торт.

В этом месте царила атмосфера фильма ужасов, с его запущенным, густо заросшим садом, с наглухо заколоченными досками окнами, затейливым, но уже сгнившим крыльцом. На лужайке перед домом повсюду валялись пустые банки, выброшенный ковер и газета.

Райан вышел из машины и приблизился к входной двери. Она была не заперта и отворилась, стоило ему лишь прикоснуться к ней. Он вошел. В нос ударил стойкий резкий запах диких животных, везде лежали кучки экскрементов. Похоже, здесь поселились белки или скунсы. Но и люди не обошли это место стороной, оставив после себя много грязных отходов и мусора. Пол был усыпан разбитыми стеклянными бокалами, старыми трубками и зажигалками, лежала целая груда бутылок из‑под виски. «Современное противоядие при депрессии в сельской местности, – подумал Райан. – Кокаин со спиртным».

В глубине у дальней стены было устроено временное спальное место с замызганным матрасом и кучей покрывал. Рядом с этим временным ложем Райан порылся на полу в сваленных и уже разлагающихся порнографических журналах, куче свечных огарков и сигаретных окурков. Помимо этого, около постели высилась стопка одежды, сырой и пахнущей гнилью. И единственной вещью, которую еще можно было узнать, была полуистлевшая ковбойская шляпа «стетсон». У Райана в горле стоял ком от волнения, он поднял шляпу и вернулся к черному входу, держа ее за поля.

Издалека за ним наблюдала старая немецкая овчарка. Она медленно и робко приблизилась к нему, виляя хвостом и низко опустив голову. Когда собака подошла, то обнюхала старую шляпу у него в руке, пока Райан гладил животное. На овчарке был потертый ошейник с надписью «Гарри», с уже неразличимым телефонным номером. Пес принюхался к ногам Райана, словно учуял какой‑то очень важный для него и давно знакомый запах.

– Эй, парень, ты что, знал моего отца? – спросил Райан.

Пес посмотрел на Райана старыми поблекшими глазами и еще сильнее завилял хвостом. Его взгляд казался красноречивее любого, который Райану довелось увидеть за последнее время. Было совершенно ясно, что перед ним существо, которое хорошо знало и преданно любило его отца. «Он где‑то поблизости», – подумал Райан. Причем впервые был так в этом уверен.

* * *

По пути от заброшенного дома Райан взошел на мост, остановился, достал мобильник и пристально смотрел на него, прокручивая фото с изображением Софи и Логана. Потом набрал номер Софи.

«Привет. Вы позвонили домой к Райану, Софи, Логану и Митци. Пожалуйста, оставьте свое сообщение». Би‑и‑и‑п.

«Привет, это я… Не знаю, там вы или нет… Я звоню, чтобы сказать… В действительности я звоню, чтобы сказать, что хочу еще раз извиниться. Мне уже самому тошно слышать, как я это повторяю. Представляю, как вам надоело это слушать. Так что, пожалуй, я собираюсь сказать вот что. Я позвонил, чтобы сказать, что люблю тебя. А Логана я люблю больше всего на свете».

* * *

Позже Райан проехал к центру города мимо театра Монте‑Карло, на старой афише которого неровными буквами было написано «Десять заповедей».

Перед театром в кресле‑каталке сидел мужчина лет сорока, попивавший чай со льдом и попыхивавший сигаретой.

Райан припарковался на стоянке поблизости от театра. Человек приветливо кивнул ему, когда Райан шел мимо в соседнее кафе. Он устроился в полумраке бара, у окна с видом на реку Русская.

Эта стремительная и широкая река была известна рыбалкой на осетровых и плодородными поймами. Внизу на реке какие‑то два человека в лодке сосредоточенно занимались своим делом, пытаясь отсоединить ветку дерева, которая зацепилась за обломок скалы, и из‑за нее там застревал плавучий мусор, образуя затор. Райан так увлекся наблюдением за этим завораживающим действием, что не заметил подошедшей сзади официантки, миниатюрной молодой женщины чуть за двадцать.