Великая надежда

Они включили свет и принесли кресло. Гость попросил стакан воды. Заметив под пианино каску, он осведомился, где они ее раздобыли.

– Дали поносить, – пробормотал Курт.

– В чем дело? – нетерпеливо спросил Леон.

Мужчина ответил не сразу. Дети молча обступили его. Рут принесла стакан воды. Он медленно пил, а они почтительно смотрели на него. Никто не осмеливался повторить вопрос. Он вытянул ноги, и дети немного отступили. Потом он подобрал ноги под себя, но они уже не стали подходить ближе. Он сказал: «Не бойтесь!»

– «Это я», – добавила Эллен. Мужчина метнул на нее сердитый взгляд. Он вытер капельку воды в уголке рта и закашлялся. Георг стукнул его по плечу, испугался и сказал: «Извините, пожалуйста!»

Мужчина улыбнулся, кивнул и задумчиво обвел взглядом их маленькие негнущиеся ноги. Если мысленно отстраниться от всего прочего, они выглядели как ряд башмаков, выставленных для чистки. Рут вздохнула. Он поднял голову и внимательно на нее посмотрел. Потом он ни с того ни с сего сказал: «Все отменяется. Отбой. Депортация в Польшу приостановлена».

Дети не шелохнулись. Где-то далеко завыла пожарная машина, звук поднялся на полтона выше и оборвался.

– Выходит, мы спасены? – сказал Леон. «Спасены», – повторил Георг. Это прозвучало так, будто они сказали: «Погибли».

– Я не верю! – крикнула Эллен. – Вы точно знаете?

– Откуда вы узнали?

Гость начал смеяться, судорожно, громко, и смеялся, пока они на него не налетели: «Это правда, это в самом деле правда?» – а черная маленькая собачка рыча напрыгивала на него.

– Провалиться мне на этом месте!

– А если провалитесь? – прошептала Эллен.

Он вскочил и возмущенно встряхнул ее.

– Совести у вас нет! Чего вы, собственно, хотите?

– Играть, – сказал Георг. – Вы застали нас в разгар игры.

Его лицо мрачно грозило из-под драного капюшона: не мешай нам, не обманывай нас, оставь нас! Спасены – чужое слово. Слово без содержания, ворота без дома. Разве есть на свете хоть один спасенный?

Гость сердито забормотал себе под нос и потянулся за шляпой.

– Останьтесь, – попросили дети. – А может, вы знаете что-то определенное?

– Вы с ума сошли, вот что я знаю определенно! – Он вновь опустился в кресло и опять зашелся в хохоте. – Я жажду объяснений, – сказал он, успокоившись.

– Нам это теперь не так уж важно, – возразил Георг.

– Может быть, когда-нибудь, – сказал Леон, – когда все будет уже позади, мы столкнемся на улице и не узнаем друг друга.

– Под огромными зонтами! – крикнула Эллен.

– Это верно, – задумчиво сказал Леон, – назад мы не хотим.

– А я хочу, – перебила его Биби. – Я хочу остаться здесь и ходить на танцы. Хочу, чтобы кто-нибудь еще поцеловал мне руку!

Гость тихо встал с кресла. Он быстро наклонился к ней и поцеловал ей руку. «Спасибо», – смущенно сказала Биби. Ее вздох светло и мимолетно повис в воздухе. На город налетела буря, стало холоднее.

– Видно наше дыхание! – сказал Герберт.

Георг посмотрел на часы. Маленькая стрелка двигалась так быстро, будто ее подталкивали. И сразу же ему показалось, что она застыла на одном месте и остановилась. Он был обманут. С тех пор как дети прервали игру, между секундами повисали тяжелые паузы, и эти паузы все разрастались.

– Во что вы, кстати, играли? – спросил гость.

– Искали мир, – объяснил Герберт.

– Так играйте дальше!

– Да скажите же вы нам точнее, что с нами будет?

– Точнее я не знаю. Приказ сверху: приостановить депортацию. Совершенно неожиданно.

– Правильно, – крикнул Георг, – совершенно неожиданно, но почему никто этого не ждет? Почему хорошее всегда случается неожиданно?

– Так играйте же дальше, – сказал гость, – играйте, а я посмотрю! – Это прозвучало как приказ.

– Мы играем, – сказал Леон, – но на публику мы не играем.

– А вы поиграйте с нами!

– Да, поиграйте с нами!

– Ну нет! – раздраженно воскликнул гость, затряс головой, немного побледнел и оттолкнул детей от себя. – Дурацкая компания!

– Почему вы такой сердитый? – удивленно спросил Герберт.

– Я не сердитый. Просто мне неинтересно.

– Уж лучше будьте сердитым, – задушевно сказал Георг.

– Мы сыграем сначала, для вас. Но вы играйте с нами!

– Это репетиция или уже представление?

– Мы сами не знаем.

– А роль-то у вас для меня есть?

– Можете играть одного из бродяг.

– Получше ничего нет?

– Под конец вы сбросите с себя лохмотья и станете святым царем-волхвом!

– Ах вот как? Я думал, их только трое…

Гость стал играть с ними. Он играл от имени всех несвятых царей – большая роль без слов. Он вышагивал позади детей и подглядывал за их всепоглощающей тоской. Он услышал их отчаянное: «Здесь никого нет!» и испугался.

Поверх их голов поглядел он на дверь.

– Почему вы играете в темноте?

– Так мы лучше видим!

От дальнейших вопросов он воздержался. Герберт вложил теплые пальцы в его большую влажную ладонь и бережно указывал ему дорогу. Вплотную за тремя бродягами шел тяжелыми неуклюжими шагами чужой непрошеный гость.