Великая оболганная война. Обе книги одним томом

Эти обвинения были отнюдь не беспочвенными. По свидетельствам ряда очевидцев, в частности, К.С. Бадигина[1621], после начала войны на Тихом океане Япония всеми способами препятствовала советскому судоходству. Проходившие Цусиму советские суда подвергались бомбардировкам с воздуха и торпедным атакам японских подводных лодок. Так, к примеру, в декабре 1941 года японские самолеты подвергли бомбежке и потопили танкер «Майкоп»[1622].

Претензии сторонников «новых трактовок», однако, связаны с тем, что, заявив об отказе от продления Пакта о нейтралитете, советская сторона одновременно уклонилась от разъяснения вопроса о том, будет ли она его соблюдать до апреля 1946 года, как это должно было следовать из текста договора, или же станет считать себя свободной от соответствующих обязательств немедленно[1623]. Вступление СССР в войну против Японии до апреля 1946 года кажется им явным нарушением.

Конечно, с юридической точки зрения вопрос о том, имел ли Советский Союз право начинать военные действия, не выдержав оговоренную паузу после официальной денонсации документа, действительно можно назвать дискуссионным. Однако дискуссия эта касается, как кажется автору, не понятия «вероломство», а юридических тонкостей.

3 О «развязанных руках»

Не выдерживает критики и рассуждение о том, что только переброска с Дальнего Востока сибирских дивизий помогла Сталину обеспечить нужную концентрацию сил и начать контрнаступление под Москвой.

Части с Дальнего Востока не сыграли решающей роли в ходе войны на германском фронте. Всего за 1941 год с Дальнего Востока было переброшено на Запад 16 дивизий, а за 1942-й — пять. Если учесть, что в составе действующей армии воевало около 300 дивизий, то о переломе в войне за счет дальневосточных дивизий говорить некорректно. Кроме сибирских дивизий у Ставки к этому времени были и другие, достаточно крупные резервы, и без переброски войск Дальневосточного фронта на запад наше наступление все равно состоялось бы. Возможно, оно происходило бы в более сложных условиях, но разгром немецких войск под Москвой был неизбежен.

К тому же начавшая войну с США Япония «развязала руки» Советскому Союзу только 7 декабря 1941 года, а наступление Красной Армии под Москвой началось 5 декабря.

Что же до «сковывания сил», то неясно, кто кого отвлекал больше. Несмотря на отсутствие военных действий, японцы продолжали держать на границе с Советским Союзом значительные силы, которые, таким образом, не могли быть использованы против США на иных ТВД. Наличие на Дальнем Востоке советского Тихоокеанского флота также удерживало известную часть японских военно-морских сил от участия в боях с американским флотом.

4 О сроках вступления в войну

Нам не следует забывать, что участие Советского Союза в войне на Дальнем Востоке не было актом сталинского волюнтаризма. Мы вступили в эту войну по просьбе Великобритании и США и выполняя данные им союзнические обязательства.

Трезво оценивая боеспособность антияпонских сил в Китае и не желая бросать крупные контингенты американских войск на материк, Рузвельт стремился привлечь СССР к войне против Японии еще в 1943 году в Тегеране, где СССР дал свое принципиальное согласие вступить в войну против Японии по завершении разгрома Германии. Встреча руководителей трех держав в Ялте в феврале 1945 года официально закрепила обязательство СССР начать войну против Японии не позднее, чем через три месяца после победы над Германией.

Заметим, что сам факт наличия таких просьб, подтвержденный как официальными документами, так и мемуарами целого ряда руководителей союзников (в том числе Черчилля и Рузвельта-младшего[1624]), также является важным доказательством того, что Вашингтон и Лондон не считали возможным справиться с Японией в короткие сроки без советской помощи. Инициатива «второго фронта» в Азии исходила ОТ НИХ, а не от Советского Союза, который будто бы лелеял гегемонистские планы и вторгся в Китай и Корею исключительно ради их воплощения в жизнь.

Пожалуй, единственными объектами геополитических интересов Москвы в этом регионе были Курильские острова и Южный Сахалин, владение которыми позволило бы проводить навигацию, минуя опасный Первый Курильский пролив, и обеспечить безопасность приморских портов за счет превращения Охотского моря в советские территориальные воды.

Замечу, что в рамках тех же соглашений Красная Армия и военно-морской флот отказались от высадки на собственно Японские острова, хотя такая возможность была далеко не гипотетической. Мы ограничились захватом Южного Сахалина и островов Курильской гряды, укрепления которых, по некоторым данным, не сильно отличались от построенных на Окинаве или Иводзиме.