Великая огнестрельная революция

Если попытаться в общих чертах охарактеризовать именно этот аспект, то, по нашему мнению, в 60–70-е гг. XV в. войско, которым мог располагать Иван III, составляло порядка 20 тыс. ратников. После осуществления 1-го этапа поместной реформы к концу его правления численность русского войска могла вырасти примерно до 40 тыс. и составить к концу правления Василия III до 70–80 или несколько более тыс. чел. Внутриполитические неурядицы, последовавшие после смерти Василия, привели к некоторому проседанию общей численности московского войска к концу 40-х гг. Однако в результате военной реформы конца 40-х – начала 50-х гг. XVI в., осуществленной правительством так называемого «Избранной рады», к началу 60-х гг. Иван Грозный на пике своего могущества мог располагать армией примерно до 100 тыс. или даже несколько больше конных и пеших воинов. Не случайно именно на это время приходится и максимум его внешнеполитических успехов. Однако последовавший вслед за временем практически непрерывных побед на всех фронтах период неудач, способствовавший углублению общего кризиса, затронувшего в том числе и военную сферу, неизбежно должен был привести к серьезному сокращению реальной численности вооруженных сил до 40–50 тыс. (прежде всего за счет резкого уменьшения численности послужильцев) во 2-й половине 70-х – начале 80-х гг. XVI в. Лишь к концу столетия ситуация стала несколько исправляться – во всяком случае, до конца 80-х г. английский дипломат Дж. Флетчер сообщал, что московский государь располагает войском из 96 тыс. ратников⁵⁹².

Заметим, что его сведения выглядят достаточно правдоподобно, особенно если сравнить их с сообщениями других иностранцев, побывавших в России в XVI в., о «тьмочисленном» московитском войске. Иоганн Фабри в 1526 г. доносил Карлу V, что «за короткое время [великий князь] может собрать двести или триста тысяч или иное огромное число ратных людей, когда он намеревается вести войско против своих врагов». Более чем в 300 тыс. пеших и конных воинов исчислял московское войско в своем послании римскому папе Клименту VII итальянец Альберто Кампензе. О 200-тысячном конном войске, не считая пеших, сообщали венецианцы М. Фоскарини и Ф. Тьеполо и англичанин Р. Ченслер⁵⁹³. Однако все эти цифры представляются совершенно мифическими, если принять во внимание хотя бы численность населения России того времени, которая, по оптимистическим подсчетам Ц. Урланиса, равнялась в 1500 г. примерно 5,8 млн. чел., а в 1650 г. – 11,3 млн. чел.⁵⁹⁴.

Несмотря на все колебания на протяжении почти полутора столетий, и порой весьма существенные, общий положительный тренд все равно просматривается, и достаточно четко.

Еще более четко рост численности русских вооруженных сил прослеживается, если сравнить сведения относительно численности полевых войск, выставляемых Москвой для участия в конкретных кампаниях. Как мы уже отмечали выше, для конца XIV – начала XV в. численность полевой армии в 9–10 тыс. воинов была максимумом, достижимым только при особо благоприятных обстоятельствах, а обычно она не превышала нескольких тысяч или даже сотен бойцов. Позже ситуация радикально переменилась. Так, в 1501 г. на помощь Пскову Иван III двинул всю «силу тверскую и новгородскую», численность которой составляла, если принять во внимание расходы псковичей на ее содержание, около 10 тыс. ратников⁵⁹⁵. В кампанию 1521 г. Василий III, готовясь отразить одновременный удар со стороны Крыма, Казани и Литвы, выставил в поле порядка 45–50 тыс. ратных людей, не считая гарнизонов городов. Спустя десять с небольшим лет в зимний набег на владения великого князя литовского Сигизмунда отправились примерно столько же воинов. Полоцк в 1563 г. осаждали около 70–75 тыс. конных и пеших воинов, не считая примерно 20–25 тыс. обозной прислуги и мобилизованной с «земли» посохи, выполнявшей разного рода работы – саперные, дорожные и пр.⁵⁹⁶. 60–65 тыс. конных и пеших ратников в двух армиях, развернувшихся на северо-западном и на южном направлениях, выставил Иван Грозный и в кампанию 1572 г.⁵⁹⁷.