Великая охота

– Обычно не носим, – ответил огир отрывисто, почти грубо. – Обычно. Цена всегда была чересчур высока. – Он взвесил в руке громадный боевой посох и с отвращением сморщил широкий нос. – Несомненно, старейшина Хаман сказал бы, что я приделываю к своему топору длинное топорище, но, Ранд, я не то чтобы поспешен или безрассуден. Само это место… – Он скривился, уши дернулись.

– Скоро мы отсюда выберемся, – сказал Ранд, стараясь говорить поубедительнее.

Лойал продолжал, будто и не слыша его:

– Все… связано, Ранд. Живет это или нет, думает или нет, все, что существует, складывается воедино. Дерево не думает, но оно – часть целого, а у целого есть… есть свое чувство, настроение. Я не могу объяснить иначе… Как объяснить, что значит быть счастливым, но… Ранд, эта местность радовалась тому, что было сделано оружие. Радовалась!

– Да осияет нас Свет, – нервно пробормотал Хурин, – и да защитит длань Создателя. Пусть мы и идем в последнее объятие матери, да озарит Свет наш путь.

Он продолжал повторять катехизис, словно тот обладал магической силой и мог защитить его.

Ранд справился с порывом оглянуться вокруг. И не стал глядеть вверх. Окажись на небе в этот миг одна из тех дымных полос – и моральный дух отряда будет подорван совершенно.

– Нам тут ничто не угрожает, – твердо заявил Ранд. – Мы будем начеку, и ничего не случится.

Он произнес это столь уверенно, что ему захотелось посмеяться над собой. Он вообще не был ни в чем уверен. Но, наблюдая за остальными: увенчанные кисточками уши Лойала поникли, Хурин упорно старался ни на что не смотреть, – Ранд понял: один из троих должен хотя бы выглядеть уверенным, не то страх и неопределенность сломят их волю и единство. «Колесо плетет, как желает Колесо». Он с усилием избавился от этой мысли, выдавил ее из себя. «Нечего приплетать сюда Колесо. И та’верен тоже, и Айз Седай, и Дракона. Нужно выбраться отсюда, просто выбраться, вот и все».

– Лойал, ты закончил тут? – Огир кивнул, с раскаянием поглаживая свой посох. Ранд повернулся к Хурину. – Ты по-прежнему чуешь след?

– Да, лорд Ранд. Я его чую.

– Тогда веди нас. Найдем Фейна и приспешников Темного, ну вот тогда и вернемся героями, с кинжалом для Мэта и с Рогом Валир. Веди, Хурин. – «Героями? Я буду несказанно рад, если мы уберемся отсюда живыми».

– Мне не нравится это место, – решительно заявил огир. Он держал посох так, будто намеревался очень скоро пустить его в ход.

– Вообще-то, мы не собираемся тут оставаться, или как? – произнес Ранд. Хурин кашляюще рассмеялся, словно бы шутке, но Лойал бросил на него пристальный взгляд:

– Верно, Ранд, не собираемся.

Тем не менее, когда они поскакали дальше на юг, Ранд подметил: его нечаянно взятая ответственность за всех, напускная самонадеянность, что они вернутся домой, немного подбодрили спутников. Хурин сидел в седле чуть прямее, уши Лойала не казались совсем уж безнадежно поникшими. Не время и не место делиться с ними тем, что сам Ранд испытывает страх неменьший, поэтому он держал свои чувства при себе и боролся со страхом в одиночку.

Все утро повеселевший Хурин бормотал себе под нос:

– Мы же не собираемся тут оставаться. – Потом хихикал, так что Ранд, которому его бормотание надоело по горло, все собирался с духом приказать нюхачу вести себя потише. Но к полудню тот и сам замолчал, покачивая головой и хмурясь, и Ранду вдруг захотелось, чтобы Хурин продолжал твердить те слова и посмеиваться.

– Что-то не то со следом, Хурин? – спросил он.

Нюхач пожал плечами, но вид был взволнованный.

– Да, лорд Ранд, и, как бы так сказать, в то же время и нет.

– Либо одно, либо другое. Ты потерял след? Если так, то не беда. Ты говорил, что он слаб и был таким с самого начала. Если мы не отыщем друзей Темного, то найдем другой Камень и вернемся через него. – «Свет, все, что угодно, лишь бы не таким способом». Ранд старался выглядеть спокойным. – Если друзья Темного могут сюда приходить и уходить, то и мы сумеем. Чем мы хуже?

– О, я не терял следа, лорд Ранд. Я по-прежнему чую их вонь. Дело не в этом. Просто… Это… – Сморщив лицо, Хурин затараторил: – Это так, будто я не вынюхиваю след, а вспоминаю его, лорд Ранд. Но я-то не вспоминаю. Все это время его пересекают дюжины следов, дюжины и дюжины, всевозможные запахи насилия, некоторые совсем свежие, только, как и все тут, вроде как размытые. Этим утром, сразу как мы оставили лощину, я готов был поручиться, что у моих ног лежат сотни зарезанных- зарезанных всего минуты назад, но никаких тел не было, а на траве – никаких следов, только от наших собственных лошадей. Такого не могло случиться, чтобы земля не оказалась разворочена и окровавлена, но ничего такого я не видел. И все вот так, милорд. Но я иду по следу. Иду, милорд. Вот только место тут такое, что у меня нервы натянуты как тетива. Вот в чем дело. Наверное.

Ранд глянул на Лойала – огир порой обнаруживал знание крайне необычных вещей, – но вид у того был как у Хурина. Он так же был сбит с толку. Ранд придал голосу больше уверенности, чем чувствовал, и сказал: