Великая охота

– Если есть лишь один выход, то, стоя тут, я его не найду. – Хорошо хоть воздух был сухим и теплым. – Надеюсь, до того как наткнусь на людей, я найду какую-нибудь одежду.

Смутно она припомнила, как маленькой девочкой играла на бумаге в лабиринты; был прием, как отыскивать выход, но на память он не приходил. Прошлое казалось неясным, словно прячущимся в дымке, словно все случилось с кем-то другим. Ведя рукой по стене, она зашагала вперед, и облачка пыли закружились из-под ног. У первого проема в стене она поймала себя на том, что вглядывается вдоль второго прохода, который, по-видимому, ничем не отличался от того, в котором находилась она. Глубоко вздохнув, она зашагала прямо, мимо бесчисленных ворот, которые в точности походили друг на друга. Вскоре она наткнулась на нечто иное. Путь раздваивался. Она свернула налево и в конце концов вновь оказалась у развилки. Еще раз она пошла налево. У третьей развилки поворот налево привел к глухой стене.

С мрачным видом она вернулась к последней развилке и оттуда пошла направо. Теперь в тупик она уперлась после четырех поворотов направо. Несколько мгновений она зло смотрела на стену.

– Как я здесь очутилась? – вслух поинтересовалась она. – Где это место?

«Выход появится лишь единожды».

Еще раз она вернулась обратно. Она была уверена: есть способ выбраться из лабиринта. У последней развилки она пошла налево, у следующей – свернула направо. Так и решив поступать, она двинулась дальше. Налево, потом направо. Прямо до развилки. Налево, потом направо. Ей показалось, что этот трюк действует. По крайней мере, она миновала с дюжину развилок, а тупика на сей раз не встретилось. Она подошла к очередному разветвлению.

Уголком глаза она уловила мимолетное движение. Повернулась и увидела лишь пыльный проход между гладкими каменными стенами. Она шагнула было на левую дорожку… крутанулась волчком на другой промельк движения. Ничего не было, но на этот раз она чувствовала уверенность. Кто-то был позади нее. Кто-то был. Она сорвалась с места и бодрой рысцой устремилась в противоположную сторону.

Теперь вновь и вновь, на самой границе зрения, дальше по тому проходу или по этому, она замечала какое-то движение, неразличимое – слишком быстрое, пропадавшее, она не успевала повернуть голову и присмотреться получше. Она рванула бегом. В Двуречье, когда она была девчонкой, не многие мальчишки могли обогнать ее. «Двуречье? Что это такое?»

Из проема впереди нее выступил мужчина. Темные одежды имели затхлый, наполовину сгнивший вид, а сам он был стар. Старее чем стар. Кожа, смахивающая на пергамент с тонкими трещинками, слишком туго обтягивала череп, под нею будто не было плоти. Редкие пучки ломких волос топорщились на покрытом струпьями скальпе, а запавшие глаза выглядывали, будто из двух пещер.

Она остановилась, тормозя ногами и обдирая их о шершавые каменные плиты.

– Я – Агинор, – произнес он, улыбаясь, – и я пришел за тобой.

Сердце у нее чуть из груди не выпрыгнуло. Один из Отрекшихся.

– Нет. Нет, этого не может быть!

– А ты хорошенькая, девочка. Я тобой потешусь.

Вдруг Найнив вспомнила, что на ней ни лоскутка, ни ниточки нет. Завизжав, с красным – лишь отчасти от гнева – лицом, она юркнула в ближайший поперечный коридор. Кудахтающий смех погнался за нею, и звуки шаркающего бега, которые не отставали от нее, бегущей во всю прыть, и шепоток обещаний того, что он с нею сделает, когда поймает. От этих обещаний, услышанных даже наполовину, крепко сдавило и скрутило желудок.

Отчаянно она искала выход, с яростью высматривая его, а сама бежала, стискивая кулаки. «Выход появится, но лишь единожды. Будь стойкой». Ничего не было, один только бесконечный лабиринт. Как ни быстро бежала она, за спиной беспрестанно раздавались непристойные слова. Мало-помалу страх совершенно переплавился в ярость.

– Чтоб тебе сгореть! – всхлипнула она. – Сожги его Свет! Он не смеет!

Внутри себя она почувствовала цветок, он распускается, разворачивает лепестки к свету.

Оскалив зубы, она повернулась лицом к преследователю, и тут же появился Агинор, смеющийся, приближающийся галопом, вперевалку.

– Ты не смеешь! – Она выбросила кулак в его сторону, пальцы раскрылись, будто она что-то швырнула. Вид сорвавшегося с руки огненного шара мало удивил ее.

Шар взорвался на груди Агинора, сбив его наземь. Лишь мгновение он лежал распростершись, потом, пошатываясь, встал. Он словно не замечал тлеющей на груди одежды.

– Ты осмелилась? Ты осмелилась! – Он затрясся, и струйка слюны сбежала по подбородку.

Внезапно в небе набухли облака, грозные серые и черные валы. С тучи сорвалась, прямо в сердце Найнив, молния.

Так ей показалось – всего на одно биение сердца, – время будто остановилось, удар сердца как будто длился вечно. Она ощутила в себе поток («Саидар», – пришла отдаленная мысль) – почувствовала ответный поток в молнии. И она изменила направление потока. Время устремилось вперед.

С грохотом молния разнесла камень над головой Агинора. Запавшие глаза Отрекшегося раскрылись, и он отшатнулся.