Великая охота

  Дочь Ночи, вновь она ступает по земле.
  Древняя война, но еще сражается она.
  Любовника нового ищет она, кто будет служить ей и умрет,
  но будет все равно служить.
  Кто встанет против нее?
  Сияющие Стены падут на колени.
  Кровь питает кровь.
  Кровь зовет кровь.
  Кровь есть, кровь была, кровь пребудет всегда.

  Мужчина, что направляет Силу, стоит одинок.

  Друзей он своих отдает на заклание.
  Две дороги пред ним: одна к гибели вослед за смертью,
  одна – к жизни вечной.

  Какую он изберет? Какую он изберет?

  Чья рука защищает? Чья рука убивает?
  Кровь питает кровь.
  Кровь зовет кровь.
  Кровь есть, кровь была, кровь пребудет всегда.

  Люк пришел к Горам Рока.

  Изам ждал на перевалах.
  Охота теперь начата. Гончие Тени по следу бегут, бегут
  и убивают.
  Тот жил, а тот умер, но оба существуют.
  Настало Время перемен.
  Кровь питает кровь.
  Кровь зовет кровь.
  Кровь есть, кровь была, кровь пребудет всегда.

  Наблюдающие ждут на мысе Томан.

  Семя Молота сушит древнее дерево.
  Смерть посеет всходы, и лето опалит, до того как явится
  Великий повелитель.
  Смерть пожнет урожай, и не хватит тел, до того как явится
  Великий повелитель.
  Вновь семена породят древнее зло, до того как явится
  Великий повелитель.
  Явится ныне Великий повелитель.
  Явится ныне Великий повелитель.
  Кровь питает кровь.
  Кровь зовет кровь.
  Кровь есть, кровь была, кровь пребудет всегда.
  Явится ныне Великий повелитель.

Верин закончила, и повисло долгое молчание. Наконец Амерлин промолвила:

– Кто еще видел это, дочь моя? Кто знает об этом?

– Только Серафелле, мать. Как только мы скопировали эту надпись, я распорядилась, чтобы мужчины очистили стены. Вопросов они не задавали: им хотелось поскорее избавиться от этого.

Амерлин кивнула:

– Хорошо. Слишком многие в Пограничных землях разбираются в троллоковых письменах. Незачем давать лишний повод для тревог. Забот у них и без того хватает.

– Что ты поняла из этого? – спросила у Верин Морейн, тщательно подбирая слова. – Это пророчество, как по-твоему?

Верин задумчиво склонила голову набок, поглядывая в записи:

– Возможно. По стилю надпись напоминает кое-какие из нескольких известных нам темных пророчеств. Отдельные куски вполне понятны. Хотя в целом это может быть всего-навсего злобной издевкой. – Она уперла палец в одну строчку. – «Дочь Ночи, вновь она ступает по земле». Это может значить лишь то, что Ланфир вновь на свободе. Или то, что кто-то хочет, чтобы мы считали, будто так случилось.

– Будь это правдой, – сказала Престол Амерлин, – об этом стоило бы тревожиться, дочь моя. Но Отрекшиеся по-прежнему скованы. – Она глянула на Морейн, казня себя за то, что позволила тревоге на миг отразиться на лице. – Даже если печати и в самом деле слабеют, Отрекшиеся по-прежнему скованы.

Ланфир. На древнем языке – Дочь Ночи. Настоящее ее имя нигде не было записано, но именно это имя она избрала для себя сама – в отличие от большей части Отрекшихся, которым давали имена те, кого они предали. Поговаривали, что после Ишамаэля, Предавшего Надежду, она – самая могущественная из Отрекшихся, но умело скрывала свою силу. Слишком мало осталось от тех времен, чтобы хоть кто-то из книгочеев мог заявить об этом с уверенностью.

– Раз появляются в таком количестве Лжедраконы, неудивительно, что кто-то пытается приплести сюда и Ланфир. – Голос Морейн был столь же невозмутим, как и лицо, но в душе у нее все так и кипело. Только одно было известно о Ланфир, не считая имени: до того как она переметнулась на сторону Тени, до того как Льюс Тэрин Теламон встретил Илиену, Ланфир была его возлюбленной. «Осложнение, которого нам совсем не надо».

Амерлин нахмурилась, будто у нее возникла та же мысль, но Верин кивнула, словно подтверждая сказанное: