Великая Охота

— Об этом речь пока не заходила. Да у нас денег вообще нет. Я думала, ухитрюсь как-нибудь оттянуть оплату, пока не отплывем. А потом... ну, не думаю, что он войдет в какой-нибудь порт, где будут Шончан. Где бы он ни высадил нас, там всяко будет лучше, чем здесь. Вся трудность в том, чтобы убедить его вообще отплыть. Он хочет, но они высылают патрули и из гавани, и никак не определить, есть дамани на их кораблях или нет, а потом будет поздно. «Дайте мне дамани, чтоб стояла у меня на палубе, — говорит он, — и я в тот же миг подниму паруса». Потом он начинает бубнить об осадке, о мелях, о подветренных берегах. Ничего из этого мне не понятно, но пока я улыбаюсь и киваю изредка, он все талдычит свое, и я думаю, если не буду перебивать его достаточно долго, то, глядишь, он сам себя уговорит отплыть. — Мин со всхлипом втянула воздух; глаза вновь защипало. — Только вот не думаю, что есть время, чтобы он сам себя уговаривал. Найнив, они собираются отослать Эгвейн в Шончан, и очень скоро.

Илэйн охнула:

— Но почему?

— Она способна отыскивать руду, — с несчастным видом объяснила Мин. — Несколько дней, говорит Эгвейн, а я не знаю, хватит ли нескольких дней, чтобы этот человек успел убедить себя отплыть. Даже если у него это получится, как мы с нее снимем этот ошейник, это порождение Тени? Как мы выведем ее из того здания?

— Жаль, что здесь нет Ранда. — Илэйн вздохнула, а когда подруги повернулись к ней, вспыхнула и торопливо добавила: — Ну у него же есть меч. Жаль, что у нас нет никого с мечом, хоть одного. Лучше десяти. Сотни.

— Сейчас для нас главное не мечи и не мускулы, — заявила Найнив, — а голова. Мужчины обычно думают волосами на груди. — Она рассеянно провела рукой по своей груди, как будто ощупывая что-то под дубленкой. — Большинство.

— Армия нам бы пригодилась, — сказала Мин. — И побольше. Шончан было не очень много, их превосходили числом, когда с ними столкнулись тарабонцы и Домани, но, судя по тому, что я слышала, Шончан с легкостью одерживали победы во всех сражениях. — Она поспешно оттащила Найнив и Илэйн на противоположную сторону улицы, когда по другой навстречу им показались дамани и сул'дам. Девушка испытала облегчение, обнаружив, что подгонять подруг не надо; обе следили за прошедшими мимо скованными женщинами с не меньшей настороженностью, чем она. — Раз у нас нет армии, нам втроем придется стать этой армией. Надеюсь, кто-то из вас надумает что-нибудь такое, чего я не сумела. Я себе мозги вывихнула и все время спотыкалась — все упирается в ай'дам, в эту привязь с ошейником. Сул'дам никому не позволяют увидеть поближе, как они открывают браслет. Думаю, если надо будет, я сумею вас внутрь провести. Одну — наверняка. Они считают меня прислугой, но у слуг могут быть гости, пока они остаются в комнатах слуг.

Найнив задумчиво нахмурилась, но почти сразу лицо ее прояснилось, обретя целеустремленность.

— Не беспокойся, Мин. У меня есть парочка идей. Я тут времени зря не теряла. Ты отведешь меня к этому человеку. Если договориться с ним окажется труднее, чем с упрямцами в Деревенском Совете, я съем эту шубу.

Илэйн, ухмыляясь, кивнула, и Мин впервые за все время в Фалме почувствовала настоящую надежду. Какое-то мгновение Мин вдруг увидела ауры вокруг обеих женщин. Там была опасность, но этого и следовало ожидать, — но было вдобавок и новое среди тех образов, что она уже видела; порой так случалось. Над головой Найнив плавало мужское кольцо тяжелого золота, и раскаленные докрасна железо и топор — над головой Илэйн. Эти знаки предвещали беды. Мин была уверена, но казались они далекими, где-то в будущем. Всего на миг предстали взору Мин эти знаки, а потом она увидела лишь Илэйн и Найнив, выжидающе глядящих на нее.

— Это внизу, у гавани, — сказала она.

Чем ниже спускались женщины по наклонной улице, тем многолюднее становилось. Уличные торговцы терлись возле купцов, что привели фургоны из глубины страны, из внутренних деревень; они уйдут не раньше, чем наступит и минет зима. Лоточники окликали прохожих, фалмийцы в вышитых плащах обходили фермерские семейства в тяжелых дубленках и полушубках. В город из деревень бежали многие, больше, чем с побережья. Мин не видела в этом никакого смысла — они попадали из огня в полымя, променяв возможное появление Шончан на несомненный факт присутствия Шончан повсюду вокруг них. Но до нее доходили слухи, как поступали Шончан, впервые заявившись в деревню, и Мин не слишком-то упрекала селян за страх перед новым посещением. Когда по крутой улице шествовали Шончан или проносили мимо занавешенный паланкин, все кланялись.

Мин была рада, увидев, что Найнив и Илэйн известно про то, что надо кланяться. Обнаженные по пояс носильщики обращали на сгибающихся в поклонах людей не больше внимания, чем надменные солдаты в доспехах, но неисполнение подобной формальности неминуемо навлекло бы на оплошавших неприятности.