Великая Охота

Если они подведут нас, я им обеим по головам настучу. Но она понимала: если их затея откроется, то лишь Шончан сумеют сказать, что с ними тремя случится. Она слишком хорошо осознавала: у нее нет абсолютно никакого представления, сработает ли то, что она спланировала, или нет. С той же вероятностью провал их затеи будет ее виной. В очередной раз Найнив решила: если что-то пойдет не так, отвлечь внимание на себя, а Мин и Илэйн пусть спасаются. Она втолковала девочкам: если что-то пойдет не так, они должны бежать, и убедила их, что тоже побежит. Что же сама она будет тогда делать, Найнив не знала. Кроме одного — живой им не дамся. Пожалуйста, Свет, только не это!

Сул'дам и дамани двигались по улице, пока не оказались между тремя поджидающими женщинами. Поодаль от скованной пары шагали с дюжину фалмийцев. Найнив собрала весь свой гнев. Обузданные и Вожатые. Они надели на шею Эгвейн свой мерзкий ошейник, и на нее бы тоже надели, и на Илэйн, если б смогли. Она выпытала у Мин, как сул'дам принуждают к повиновению. Найнив была уверена — кое-что, самое худшее, Мин утаила, но и рассказанного было достаточно, чтобы разъярить Найнив до белого каления. В мгновение ока белый цветок на черной колючей ветке открылся свету, открылась саидар, и Единая Сила наполнила Найнив. Она знала, что сейчас вокруг нее возникло свечение, видимое тем, кто способен его увидеть. Бледнокожая сул'дам вздрогнула, смуглая дамани широко раскрыла рот, но Найнив не дала им ни малейшего шанса. Направляла она всего струйку Силы, но хлестнула ею — бич выщелкнул из воздуха пылинку.

Серебристый ошейник резко раскрылся и загремел по брусчатке. Найнив испустила облегченный вздох, одновременно вскакивая на ноги.

Сул'дам уставилась на упавший ошейник как на ядовитую змею. Дамани поднесла дрожащую руку к своему горлу, но, прежде чем женщина в отмеченном молниями платье успела пошевелиться, дамани повернулась и изо всей силы кулаком врезала ей в лицо; колени у сул'дам подогнулись, и она чуть не упала.

— Так ее! — крикнула Илэйн. Она уже бежала, впрочем, как и Мин.

Раньше, чем кто-то из них добежал до двух женщин, дамани ошеломленно оглянулась, потом пустилась бежать во все лопатки.

— Постой! — окликнула беглянку Илэйн. — Мы — друзья!

— Тихо! — прошипела Найнив. Выудила из кармана ворох тряпья и без всякой жалости затолкала его в распахнутый рот по-прежнему шатающейся и еще не пришедшей в себя сул'дам. Мин торопливым взмахом, подняв облако пыли, раскрыла мешок и надела его на голову сул'дам, тут же натянув до пояса. — Мы и так уже переполоху наделали.

Это была правда, и тем не менее не совсем правда. Они вчетвером стояли на быстро пустеющей улице, но люди, решившие убраться куда подальше, избегали смотреть на происходящее. На такое отношение Найнив рассчитывала — обыватели самым лучшим почитали не обращать внимания на все, так или иначе связанное с Шончан, — и рассчитывала выиграть на этом какое-то время. В конце концов разговоры пойдут, шепотом, и, пока о случившемся дойдет до Шончан, глядишь, пройдет не один час.

Завернутая в мешок женщина начала сопротивляться, из мешка послышались приглушенные кляпом крики, но Найнив с Мин обхватили ее руками и поволокли в ближайший переулок. Привязь и ошейник со звяканьем тянулись за ними по булыжной мостовой.

— Подбери его, — бросила Найнив Илэйн. — Не укусит.

Илэйн глубоко вздохнула, потом робко ухватила серебристый металл, будто опасалась, что ошейник, может быть, и укусит. Найнив пожалела девушку, но совсем немного; все зависело от того, чтобы каждая выполняла то, что запланировано.

Сул'дам пиналась и старалась вырваться, но, зажав ее между собой, Найнив и Мин тащили женщину дальше по переулку, потом в другой — узкий проход за домами, в еще один закоулок и наконец в сколоченный из горбылей сарай, в котором, судя по числу стойл, когда-то держали двух лошадей. После прихода Шончан не многие могли позволить себе оставить лошадей, и за день, что наблюдала за конюшней Найнив, здесь и рядом никто не прошел. Внутри пыльно пахло затхлостью, что лучше всего свидетельствовало о заброшенности. Едва все оказались внутри, Илэйн бросила серебристую привязь и вытерла руку пучком соломы.

Найнив направила еще одну струйку, и браслет упал на земляной пол. Сул'дам заверещала и затрепыхалась.

— Готовы? — спросила Найнив. Девушки кивнули и сдернули мешковину со своей пленницы.

Сул'дам сопела, синие глаза слезились от пыли, но красное лицо покраснело как от гнева, так и от душного мешка. Она рванулась к двери, но ее поймали на первом же шаге. Силой ее природа не обделила, но их-то было трое, и когда они закончили, сул'дам, раздетая до сорочки, лежала в стойле, связанная по рукам и ногам крепкой веревкой, еще один отрезок шнура пресекал все ее поползновения выплюнуть кляп.