Великая охота

– Неизвестно еще, как мы, Байар, справимся с захватчиками, поэтому не стоит пока смотреть на этих людей свысока, хорошо? – На лицах пленников застыло то же выражение – разгром, рухнувшие надежды, – какое было и до того, как появились Белоплащники. – Пусть Муад подберет для меня одного. – Взгляда на лицо Муада обычно хватало, чтобы поколебать упорство и самых храбрых, не говоря уже про большинство людей. – Лучше офицера. Кого-нибудь потолковее с виду, посмышленее, чтобы рассказал об увиденном без прикрас, но помоложе, у которого хребет еще не окостенел с возрастом. Скажи Муаду. чтоб не очень церемонился, хорошо? Пусть тот парень поверит: я готов допустить, что с ним случится кое-что похуже, чем он даже думать смеет, если не сможет убедить меня в своей полезности.

Борнхальд кинул поводья одному из Детей и зашагал в гостиницу.

Как ни странно, там оказался ее содержатель – заискивающий, обильно потеющий мужчина, грязная рубашка так натянулась на животе, что красная вышивка в виде завитков готова была распуститься. От него Борнхальд отмахнулся; он едва заметил прячущихся в дверном проеме женщину и нескольких ребятишек, да и то только тогда, когда толстый содержатель вытолкал их вон.

Борнхальд стащил латные перчатки и уселся на стол. Мало что ему было известно о захватчиках, о чужаках. Так их окрестили почти все, кто не нес ерунды об Артуре Ястребиное Крыло. Борнхальд знал, что себя они называют Шончан и Хайлыне. Он достаточно знал Древний Язык, чтобы понять, что последнее значит "Те, Кто Приходят Раньше", или "Предвестники". Еще они называли себя Райагел. "Те, Кто Возвращаются Домой", и говорили о Коринне. о Возвращении. Таких сведений было почти довольно, чтобы он поверил сказаниям о возвращающихся армиях Артура Ястребиное Крыло. Никто не знал, откуда явились Шончан, Кроме одного – они прибыли на кораблях. Все вопросы Борнхальда к Морскому Народу натыкались на глухую стену молчания. Атаман Миэйр были не в чести у Амадора и теперь платили за подобное отношение той же монетой, и с лихвой. Все, что Борнхальд разузнал о Шончан, – крохи, которые он выудил у таких же людей, что стояли сейчас на площади. Сломленная, разбитая толпа – вытаращив глаза, истекая потом, они лопотали о людях, идущих в битву верхом на монстрах, как на лошадях, сражающихся бок о бок с монстрами и для которых Айз Седай раскалывают землю под ногами их врагов.

Стук сапог у дверей заставил Борнхальда изобразить волчий оскал, но Байар вошел один, Муада с ним не было. Рядом с ним замер навытяжку, шлем на сгибе руки, Джерал. Чадо Света, который, по предположению Бронхальда, должен находиться в сотне миль отсюда. Поверх своих доспехов молодой мужчина носил не белый плащ Детей, а плащ покроя Домани с голубой отделкой.

– Милорд Капитан, Муад беседует сейчас с молодым человеком,

– сказал Байар. – Чадо Джерал только что прискакал с посланием.

Борнхальд жестом приказал Джералу приступать к рапорту.

Молодой Белоплащник ничуть не расслабился.

– Приветствия от Джайхима Карридина, – начал он, глядя прямо перед собой, – который направляет Длань Света в…

– Мне не нужны приветствия от Вопрошающих, – рыкнул Борнхальд и заметил изумление во взгляде юноши. Да, Джерал совсем еще юн и зелен. С другой стороны, и Байар вроде как смутился. – Ты должен передать мне послание, да? Не слово в слово, не надо, если я не потребую. Просто перескажи мне, чего он хочет.

Посланец, сглотнув, принялся за ответ:

– Милорд Капитан, он… он говорит, вы перемещаете излишне много людей чересчур близко к Мысу Томан. Он говорит, что Приспешников Тьмы на Равнине Алмот должно вырвать с корнем и вы… простите меня. Лорд Капитан, вы обязаны немедленно повернуть обратно и отправиться в центральные области равнины.

Молодой Белоплащник недвижно замер в ожидании. Борнхальд изучал его. Степная пыль запорошила лицо Джерала, лежала на его плаще и сапогах.

– Иди и поешь, – сказал Борнхальд посланцу. – Где-то в домах, если захочешь умыться, найдется для этого вода. Через час возвращайся ко мне. У меня будут для тебя послания, отвезешь их. – Взмахом руки он отпустил юношу.

– Милорд Капитан, Вопрошающие, может, и правы, – сказал Байар, когда ушел Джерал. – По равнине разбросано много деревень, а Приспешники Тьмы…

Обрывая его, ладонь Борнхальда с силой хлопнула по столу.

– Какие Приспешники Гьмы? и в одной деревне, которую он приказал захватить, я не видел никого, одних только фермеров и ремесленников, встревоженных тем что мы оставим их без средств к существованию, да несколько старух, которые ухаживают за больными. – На лицо Байара стоило посмотреть, на нем отсутствовало всякое выражение; он всегда с большим рвением готов был выискивать Друзей Темного, чем Борнхальд. – А дети, Байар? Тут что, дети стали Приспешниками Тьмы?

– За грехи матери воздается до пятого колена, – процитировал Байар, – за грехи отца – до десятого.

Но выглядел он смущенным. Даже Байар детей никогда не убивал.