Великая охота

– Прямо на краю той купы деревьев, где-то в миле. Мне показалось, это была… женщина… и что-то еще, чего я не разобрал, но… – Он вздрогнул. – Так сложно тут что-то различить, если это не под носом у тебя. А-ах, от этого места меня наизнанку выворачивает. Или мне уже невесть что мерещится, милорд. Тут всякое странное мерещится. – Плечи Хурина горбились, словно от того ощущения, что шпиль давит на него. – Не сомневайтесь, то просто ветер, милорд.

Лойал заметил:

– Боюсь, осталось еще кое-что обсудить. – Голос у него опять был тревожный. Он указал на юг: – Что ты там видишь?

Ранд прищурился – далеко отстоящие предметы все равно будто скользили к нему.

– Ну, местность, похожая на ту, которую мы пересекали. Деревья. Потом какие-то холмы, горы. Больше ничего. А что, по-твоему, я должен увидеть?

– Горы, – вздохнул Лойал. Кисточки на ушах поникли, а кончики бровей опустились к щекам. – Ранд, это должен быть Кинжал Убийцы Родичей. Другими горами они быть не могут, иначе этот мир совершенно отличается от нашего. Но Кинжал Убийцы Родичей лежит более чем в сотне лиг к югу от Эринин. Намного дальше. В этом месте трудно судить о расстояниях, но… Я считаю, до темноты мы к горам доберемся. – Большего говорить не требовалось. Сотню лиг им не покрыть меньше чем за три дня.

Не подумав, Ранд пробормотал:

– Может, это похоже на Пути.

Он услышал стон Хурина и немедленно раскаялся, что не удержал язык на привязи и ляпнул первое, что пришло в голову.

Приятной и радостной мысль о Путях не была. Входишь в Путевые Врата, – а их можно обнаружить лишь рядом с огирским стеддингом или в огирской рощице, – входишь и идешь день, а потом выйдешь через другие Путевые Врата в сотне лиг от того места, откуда отправился. Ныне эти Пути стали омрачены и осквернены, а путешествовать по ним означало рисковать жизнью или рассудком. Даже Исчезающие страшились путешествовать по Путям.

– Если так, Ранд, – медленно произнес Лойал, – тогда любая оплошность тут убьет нас, как и там? И есть ли тут твари, которых мы пока не видели, но которые способны на худшее, чем убить нас? Хурин опять застонал.

Тут они уже пили воду, разъезжали верхом – без оглядки на суть мира, где они очутились. В Путях беспечность убила бы быстро. Ранд тяжело сглотнул, надеясь, что желудок уляжется на место.

– Слишком поздно тревожиться о том, что уже в прошлом, – сказал он. – Но теперь мы будем осторожны на каждом шагу. – Он взглянул на Хурина. Нюхач вжал голову в плечи, а глаза бегали по сторонам, словно он гадал, что и откуда на него кинется. Этот человек выслеживал убийц, но к такому обороту дел он вовсе не был готов. – Очнись, Хурин, возьми себя в руки. Мы еще не мертвы, и до этого очень далеко. Просто теперь мы должны быть осторожнее. Вот и все.

В этот миг они услышали пронзительный крик, далекий и потому тонкий.

– Женщина! – воскликнул Хурин. Даже такая малость обыкновенного, как казалось, немного оживила его. – Я же знал, что я видел…

Еще один крик, еще отчаяннее первого.

– Дело плохо, видно, ей не убежать, – заметил Ранд. – Она к югу от нас. – Он погнал Рыжего, и тот в два шага перешел на рысь.

– Будь осторожнее, ты сам говорил! – выкрикнул ему вслед Лойал. – Света ради, не забывай. Ранд! Будь осторожен!

Ранд пригнулся к шее Рыжего, позволив жеребцу мчаться свободно. Крики становились ближе. Легко говорить – быть осторожным, но в голосе женщины явственно звучал ужас. Похоже, у нее нет времени, чтобы он осторожничал. На берегу протоки, текущей в овражке куда глубже и круче многих, юноша потянул поводья. Рыжий съехал вниз в потоке камешков и земли. Крики раздавались… Вот оттуда!

С одного взгляда Ранд охватил всю картину целиком. В ручье, шагах, наверное, в двухстах, рядом со своей лошадью, стояла спиною к дальнему берегу женщина. Обломком сука она отбивалась от рычащего… чего-то. На мгновение ошеломленный, Ранд сглотнул. Так могла бы выглядеть лягушка размером с медведя или если бы у медведя вдруг оказалась лягушачья серо-зеленая кожа. У очень крупного медведя.

Не дав себе задуматься об этой твари, Ранд спрыгнул с седла, сдергивая с плеча лук. Начни он подъезжать ближе – окажется уже поздно. Женщина едва сдерживала натиск… твари… не подпуская ее к себе на длину сука. Расстояние между Рандом и бестией было приличное – ему приходилось щуриться, чтобы разглядеть женщину, – но мишень из себя та представляла немаленькую. Натягивать тетиву с перевязанной рукой было неудобно, но стрелу он выпустил, едва ноги коснулись земли.