Великая охота

– Дурак! Разве те, другие глупцы, что ты призвал, не сказали тебе, кто ты такой? – Огни Ба'алзамонова лица взревели хохотом.

Ранда пронзило холодом. Солгали бы они. Я НЕ ХОЧУ быть Возрожденным Драконом. Он стиснул рукоять меча. "Рассечение Шелка"… Но Ба'алзамон отбивал каждый выпад; искры сыпались как будто из кузнечного горна или под молотом кузнеца.

– У меня есть дело в Фалме и никакого к тебе! К тебе – никогда, – сказал Ранд.

Я должен отвлечь его внимание, пока они не сумеют освободить Эгвейн. Тем же странным образом он продолжал видеть битву, кипевшую среди затянутых туманом тележных дворов и лошадиных загонов.

– Ты, жалкий, презренный червяк! Ты протрубил в Рог Валир. Теперь ты связан с ним. Ты полагаешь, эти черви из Белой Башни когда-нибудь освободят тебя? Теперь? Они наденут тебе на шею цепи столь тяжелые, что ты никогда не избавишься от них.

Ранд был так удивлен, что это удивление проникло внутрь пустоты. Он же не знает всего. Он не знает! Он был уверен, что удивление проявилось у него на лице. Чтобы скрыть свои чувства, он кинулся в атаку на Ба'алзамона. "Колибри Целует Медвяную Розу". "Луна на Воде". "Летящая Ласточка". Молния дугой проскочила между мечом и посохом. В тумане вспыхнули сияющие ливни. Однако Ба'алзамон отступил, глаза пылали беснующимися горнилами.

На грани сознания Ранд отметил, как Шончан откатываются на улицы Фалме, яростно отбиваясь. Дамани взрывали землю Единой Силой, но она не задевала ни Артура Ястребиное Крыло, ни других героев Рога.

– Хочешь остаться слизняком под камнем? – рявкнул Ба'алзамон. Тьма за ним заклубилась и вскипела. – Ты убиваешь себя, пока мы стоим тут. Сила бурлит в тебе. Выжигает тебя. Она убивает тебя! Один я во всем мире могу научить тебя управлять ею. Служи мне – и живи. Служи мне – или умри!

– Никогда! – Должен задержать его подольше, Быстрее, Ястребиное Крыло. Быстрее! Ранд опять бросился на Ба'алзамона. "Голубь Отправляется в Полет". "Падающий Лист".

На этот раз отступил Ранд. Смутно он видел, как Шончан отбили конюшни. Ранд удвоил усилия. "Зимородок Ловит Среброспинку". Шончан подались перед атакой, Артур Ястребиное Крыло и Перрин плечом к плечу в авангарде. "Вязка Снопов". Ба'алзамон отбил удар в фонтане, похожем на рой малиновых светляков, и Ранду пришлось отскочить прочь, чтобы посох не пробил ему голову; от ветерка у него зашевелились волосы. Шончан хлынули вперед. "Высечь Искру". Градом полетели искры, Ба'алзамон отпрыгнул от выпада, и Шончан выдавило на мощеные улицы.

Ранду захотелось взвыть в голос. Сейчас он понял, что две битвы связаны друг с другом. Когда наступает он, герои, призванные Рогом, теснят Шончан; когда отступает Ранд, одолевают шончанские войска.

– Они не спасут тебя, – сказал Ба'алзамон. – Те, кто могут спасти тебя, будут переправлены далеко на ту сторону Аритского Океана. Если тебе доведется когда–либо снова увидеть их, они будут закованными рабами, в ошейниках, и уничтожат тебя по воле своих новых хозяев.

Эгвейн! Я не допущу, чтобы они сделали с ней такое.

Голос Ба'алзамона перекрыл мысли Ранда:

– У тебя есть лишь одно спасение, Ранд ал'Тор, Льюс Тэрин Убийца Родичей. Я – твое единственное спасение. Служи мне и я отдам тебе мир. Вздумаешь сопротивляться, и я уничтожу тебя, как делал до этого столь раз! Но на этот раз я уничтожу тебя вплоть до самой твоей души, уничтожу тебя окончательно и навсегда…

Я опять победил, Льюс Тэрин. Мысль возникла вне пределов пустоты, но отстраниться от нее потребовало усилий – не думать о всех тех жизнях, где он слышал эти слова. Он двинул мечом, и Ба'алзамон изготовился, подняв посох.

Впервые до Ранда дошло, что Ба'алзамон действует так, словно клейменный цаплей клинок может физически чем-то грозить ему. Сталь не может причинить вреда Темному. Но Ба'алзамон опасливо следил за мечом. Ранд был един с мечом. Он чувствовал каждую его частицу, крохотные частички, в тысячу раз мельче, чем способен увидеть глаз. И он чувствовал, как наполняющая его Сила струится в меч, как она пронизывает замысловатые матрицы, впечатанные в основу клинка, сработанного Айз Седай во времена Троллоковых Войн. И тогда Ранд услышал другой голос. Голос Лана. Приходит время, когда тебе необходимо что-то больше самой жизни. Голос Ингтара. Право каждого человека выбрать, когда Вложить Меч в Ножны. Возник образ Эгвейн в ошейнике, влачащей жизнь дамани. Нити моей жизни под угрозой. Эгвейн. Если Ястребиное Крыло прорвется в Фалме, он ее спасет. Еще не осознав, он принял первую позицию "Цапли, Шагающей в Камышах", балансируя на одной ноге, меч высоко поднят. Ранд стоял открытый и беззащитный. Смерть легче перышка, долг тяжелее, чем гора.

Ба'алзамон уставился на Ранда:

– Глупец, чего ты скалишься как идиот? Ты не понимаешь, что я могу полностью уничтожить тебя? Ранд почувствовал спокойствие – спокойствие превыше безмятежности пустоты.

– Я никогда не стану служить тебе. Отец Лжи. В тысяче жизней я никогда не служил. Я знаю это. Я уверен в этом. Давай! Пора умирать.