Великая охота

Захлопнув за собой дверь, Лиандрин вдруг почувствовала, как защипало кожу. Затаив дыхание, она крутанулась на каблуках, вглядываясь в оба конца тускло освещенного коридора. Пусто. За бойницами темнела глубокая ночь. В коридоре было пусто, однако она чувствовала на себе взгляд. Пустой коридор, тени дрожат между лампами на стенах, дразня и обманывая. Лиандрин обеспокоенно передернула плечами, затем решительно зашагала по коридору. Воображение разыгралось. Больше ничего. Уже поздняя ночь, и до рассвета предстоит многое сделать. Приказы были точны и недвусмысленны.

В любой час дня и ночи подземелье тонуло во мраке, черном и вязком, как смола, если только кто-нибудь не приносил лампу, но Падан Фейн, сидящий на краешке топчана, всматривался в темноту с улыбкой на лице. Он слышал, как ворочаются и бормочут от привидевшихся во сне кошмаров двое других узников. Падан Фейн чего-то ждал, чего-то такого, что он дожидался уже долго. Слишком долго. Но теперь ожиданию конец.

Дверь, ведущая в караулку, отворилась, пролив поток света, в котором неясно вырисовывалась возникшая в дверном проеме фигура.

Фейн встал.

– Ты! Не тебя я ожидал. – Он потянулся, с небрежностью, которой вовсе не испытывал. Кровь быстрее побежала по жилам; Фейну показалось, что он, если попытается, может одним прыжком перемахнуть через всю крепость. – Сюрпризы для всех, да? Ну ладно. Дело заполночь, а я хочу иногда и поспать.

Когда лампа оказалась в камере, Феин поднял голову, ухмыляясь чему-то незримому, но уже ощущаемому сквозь каменные своды подземелья.

– Еще не кончилось, – прошептал он. – битва никогда не кончится.

ГЛАВА 6. Темное пророчество

Под яростными ударами снаружи сотрясалась дверь дома; тяжелый засов прыгал в скобах. За окном возле двери двигался тяжеломордый силуэт троллока. Везде были окна, и еще больше смутных фигур за ними. Хотя и не совсем смутных. Ранд вполне различал их.

Окна, с отчаянием подумал юноша. Он попятился от двери, обеими руками сжимая перед собой меч. Даже если выдержит дверь, они могут вломиться в окна. Почему они не пытаются влезть в окна?

С оглушительным зловещим скрипом металла одна из скоб вылезла из косяка, оставшись болтаться на гвоздях, на палец выбитых из дерева. От очередного удара вновь задрожал засов, и опять завизжали гвозди.

– Мы должны остановить их! – выкрикнул Ранд. Вот только остановить мы не сможем. Мы не можем их остановить. В поисках пути к бегству он огляделся вокруг, но дверь была всего одна. Комната оказалась ловушкой. Всего одна дверь, и так много окон. – Мы должны что-то сделать. Хоть что-то!

– Слишком поздно, – отозвался Мэт. – Разве непонятно? – Ухмылка на бескровном, бледном лице смотрелась жутко, а из груди торчала рукоять кинжала – рубин на рукояти сверкал, словно пылая огнем. В самоцвете жизни было больше, чем в лице Мэта. – Для нас слишком поздно что-то изменить.

– Наконец-то я от них избавился, – сказал, смеясь, Перрин. Из пустых глазниц по лицу будто потоком слез струилась кровь. Он протягивал обагренные руки, стараясь показать Ранду то, что держал в них. – Теперь-то я свободен. Кончено.

– Это никогда не кончится, ал'Тор, – вскричал Падан Фейн, прыгая и кривляясь. – Битва никогда не кончится.

Дверь взорвалась дождем щепок, и Ранд пригнулся, стараясь увернуться от летящих осколков дерева. Две облаченные в красное Айз Седай шагнули через порог, кланяясь своему входящему господину. Лицо Ба'алзамона скрывала маска цвета запекшейся крови, но Ранд разглядел в прорезях маски огненные глаза; он услышал гудящий пламенник рта Ба'алзамона.

– Между нами еще не кончено, ал'Тор, – сказал Ба'алзамон, и он и Фейн говорили как один: – Для тебя битва никогда не кончится.

Сдавленно вздохнув, Ранд сел на полу, словно когтями продираясь из сна в явь. Голос Фейна еще звучал у него в ушах, так четко и резко, будто торговец стоял перед ним. Это никогда не кончится. Битва не кончится никогда.

Ранд мутным взглядом посмотрел вокруг себя, чтобы убедиться, что он по–прежнему сидит в том убежище, где его спрятала Эгвейн, – на соломенном тюфяке в углу ее комнаты. Комнату тускло освещала единственная лампа, и Ранд удивился, увидев Найнив, которая расположилась в кресле-качалке по другую сторону нерасстеленной кровати. Найнив вязала. За окном царила ночь.

Темноглазая и стройная, Найнив по-прежнему заплетала волосы в толстую косу, переброшенную сейчас на плечо и доходящую почти до талии. Она не забыла о родных краях. Лицо ее было спокойным, и ее, казалось, не занимало ничего, кроме мягко покачивающихся вязальных спиц. Мерное "клик-клик" спиц было единственным звуком. Ковер скрадывал шорох кресла-качалки.