Великая Охота (др. изд.)

Женщины обнажили головы и открыли лица столь поспешно, что показалось, будто они хотят притвориться, что ничего и не было. Лицо у девушки стало пунцовым, а две другие женщины выглядели сконфуженными. Одна из них, с рыжеватыми волосами, сказала:

— Простите нас, Древесный Брат. Мы помним Пакт, и мы не обнажили бы сталь, но мы в стране Древоубийц, где против нас — каждый, и мы увидели людей при оружии.

Ее глаза, как заметил Ранд, были как и у него — серыми.

— Вы в стеддинге,Риан, — мягко сказал огир. — В стеддинге,маленькая сестра, никому ничего не грозит. Здесь не сражаются, и ни у кого да не поднимется на другого рука.

Пристыженная, она кивнула, а огир взглянул на Ингтара и остальных.

Ингтар вложил меч в ножны. Ранд сделал то же самое, хотя и не так быстро, как Хурин, который выглядел смущенным не меньше, чем Айил. Перрин так и не вытаскивал топора. Убрав руку с рукояти, Ранд отпустил пустоту и вздрогнул. Пустота ушла, но оставила после себя медленно затухающее эхо, прокатившийся через него отзвук ничто и желание чем-то вновь ее заполнить.

Огир повернулся к Верин и поклонился:

— Айз Седай, я — Джуин, сын Лацела, сына Лауда. Я пришел проводить вас к Старейшинам. Они хотели бы знать, зачем к нам явилась Айз Седай с вооруженными людьми и с одним из наших юношей. — Лойал сгорбился так, словно желал провалиться сквозь землю.

Верин с сожалением взглянула на Айил. Видимо, ей очень хотелось побеседовать с ними. Затем она жестом попросила Джуина идти вперед, и тот увел ее, не сказав больше ни слова, даже не взглянув вообще ни разу на Лойала.

Какое-то время Ранд с друзьями в каком-то стеснении стояли лицом к лицу с тремя женщинами-Айил. По крайней мере Ранд испытывал неловкость. Ингтар выглядел непоколебимым, как камень, с таким же выражением лица, которое имеет камень. Да, тех черных повязок-вуалей на лицах Айил не было, но копья по-прежнему оставались у них в руках, и они рассматривали четырех мужчин, словно бы пытаясь заглянуть к ним в душу. Особенно досталось Ранду, женщины бросали на него все более и более гневные взоры. Он услышал, как самая молодая пробормотала:

— Он носит меч!

Сказано было тоном, в котором смешались ужас и презрение. Потом они втроем ушли, остановившись, чтобы взять деревянную чашку, и оглядываясь через плечо на Ранда и его спутников, и вскоре скрылись из виду.

— Девы Копья, — пробормотал Ингтар. — Никогда не думал, что они остановятся, раз натянули вуали на лица. Наверняка не из-за нескольких слов. — Он посмотрел на Ранда и двух его друзей. — Видели бы вы атаку Красных Щитов, или Каменных Псов. Легче лавину остановить.

— Они не нарушат Пакт, раз им напомнили о нем, — сказала, улыбаясь, Эрит. — Они пришли за воспетым деревом. — В голосе ее зазвучали нотки гордости. — У нас в Стеддинге Тсофу есть два Древопевца. Нынче они редкость. Я слышала, в Стеддинге Шангтай есть молодой Древопевец, который очень талантлив, но у нас двое. — Лойал вспыхнул, но она не подала вида, что заметила его смущение. — Пойдемте со мной, я покажу, где вы можете обождать, пока беседуют Старейшины.

Пока все шли за Эрит, Перрин пробормотал:

— Воспетое дерево, как же, так я и поверил! Эти Айил ищут Того, Кто Приходит с Рассветом.

А Мэт сухо добавил:

— Тебя они ищут, Ранд.

— Меня?! Что за безумие! С чего ты взял, будто...

Он оборвал себя, когда Эрит указала на ступеньки, ведущие вниз, в усыпанный дикими цветами дом, по-видимому отведенный для гостей из людского рода-племени. Комнаты, от одной каменной стены до другой, имели в ширину шагов двадцать, крашеные потолки возвышались над полом на добрых два спана, но огир явно вовсю постарались, чтобы людям здесь было удобно. И все равно для уютной жизни мебель оказалась чуточку великовата, кресла высоки (пятки сидящего болтались бы над полом), а стол Ранду едва до груди не доставал. В каменный очаг, что будто был выточен водой, а не вытесан руками, свободно, не пригибаясь, мог войти, по крайней мере, Хурин.

Эрит с сомнением оглядела Лойала, но он отмахнулся от ее заботливого взора и утянул одно из кресел в самый незаметный от двери уголок.

Едва девушка-огир ушла, Ранд подтащил Мэта и Перрина в сторону:

— Что вы там такое говорили, будто они меня ищут? Почему? По какой-такой причине? Они посмотрели на меня и ушли.

— Они смотрели на тебя так, — ухмыляясь, сказал Мэт, — будто ты с месяц не мылся, а вместо этого окунался в овечьей поилке. — Ухмылка его исчезла. — Но искать они могут именно тебя. Мы встретили другого айильца.

Со все возрастающим изумлением Ранд слушал рассказ о встрече в горах Кинжала Убийцы Родичей. По большей части говорил Мэт, Перрин лишь поправлял его, вставляя слово-другое, когда того слишком заносило и он начинал привирать. Описывая, как опасен был айилец и насколько близко встреча подошла к грани, за которой неминуем смертельный бой, Мэт устроил целое представление.

— И поскольку ты единственный известный нам Айил, — докончил Мэт, — ну это мог бы быть ты. Ингтар говорит, что Айил никогда не живут вне Пустыни, поэтому ты, должно быть, единственный.