Великая Охота (др. изд.)

Только сейчас до Ранда дошло, что на Найнив не шерстяное двуреченское платье, к которому он привык. Теперь ее платье было из бледно-синего шелка, вышитое цветками подснежника по горлу и внизу по рукавам. В центре каждого цветка сверкала маленькая жемчужина, а пояс был тиснен серебром, с серебряной же пряжкой, отделанной жемчужинами. Ранд никогда не видел Найнив в похожем наряде. Даже дома праздничная одежда не шла ни в какое сравнение с таким платьем.

— Ты собралась на пир?

— Конечно. Даже если б Морейн не сказала, что я должна идти, я все равно не позволила бы ей думать, будто я... — На миг глаза ее яростно вспыхнули, и Ранд понял, что она имела в виду. Найнив никогда и никому не позволит думать, что она боится, даже если это и в самом деле так. И уж конечно, не Морейн, и тем более не Лану. Ранд надеялся, она не подозревает, что ему известно о ее чувствах к Стражу.

Через минуту взгляд Найнив, упав на рукав платья, смягчился.

— Его мне подарила Леди Амалиса, — сказала она так тихо, что Ранд уж решил, что Найнив разговаривает сама с собой. Она провела пальцами по шелку, обводя вышитые цветы, улыбаясь, думая о чем-то своем.

— Оно очень красиво на тебе смотрится, Найнив. Сегодня вечером ты очень красивая.

Ранд вздрогнул, едва произнеся эти слова. Любая Мудрая болезненно относилась ко всему, что касалось ее авторитета, а Найнив была обидчивее большинства из них. Дома Круг Женщин вечно стоял у нее над душой — из-за того, что она была молода, и, может быть, из-за того, что она была красива, — а ее стычки с мэром и Советом Деревни были стержнем многих историй.

Найнив резко отдернула руку от вышивки и впилась в Ранда свирепым взглядом из-под опущенных бровей. Ранд, не дав ей и слова вымолвить, быстро заговорил сам:

— Они же не могут вечно держать ворота на запоре. Как только их откроют, я уйду, и Айз Седай меня никогда не найдут. Перрин говорит, в Черных Холмах и в Каралейнской Степи есть места, где можно идти не один день и не встретить ни одной живой души. Может... может, я сумею придумать, что сделать с... — Он неловко пожал плечами. Незачем говорить это ей. — А если не сумею, то там никому не причиню зла.

Найнив молчала с минуту, потом медленно произнесла:

— Я в этом не так уверена, Ранд. Не скажу, что для меня ты с виду чем-то отличаешься от какого-нибудь деревенского паренька, но Морейн настаивает, что ты — та'верен,и я не думаю, что она считает, будто Колесо закончило с тобой. Темный, видимо...

— Шайи'тан мертв, — хрипло сказал Ранд, и комнату внезапно будто качнуло. Волны головокружения окатили юношу, он схватился за голову.

— Ты — дурак! Ты — полнейший дурак, слепой, наидурнейший дурень! Называешь Темного по имени, привлекая к себе его внимание! Тебе что, бед мало?

— Он мертв, — пробормотал Ранд, потирая висли. Потом сглотнул комок в горле. Головокружение уже почти прошло. — Хорошо, хорошо, Ба'алзамон, если хочешь. Но он мертв; я видел, как он умер, видел, как он горел.

— А я не видела, как на тебя, вот только что, пал взор Темного? И не смей говорить, что ты ничего не почувствовал, иначе я тебе уши надеру, — я видела, какое у тебя было лицо.

— Он мертв, — не сдавался Ранд. Невидимый наблюдатель всплыл и пропал в его мыслях, вспомнился ветер на верхушке башни. Ранд содрогнулся. — Странные вещи случаются так близко от Запустения.

— Ты и впрямь дурак, Ранд ал'Тор. — Найнив погрозила ему кулаком. — Я бы надралатебе уши, если бы этим могла вбить немного ума...

Последние ее слова потонули в звоне колокола, набатом прогремевшего по всей крепости.

Ранд вскочил на ноги:

— Тревога! Они ищут... — Назови Темного по имени, и зло его падет на тебя.

Найнив встала, но куда медленнее, хотя и обеспокоенно качая головой:

— Нет, вряд ли так. Если б искали тебя, то звон колоколов предупредил бы тебя. Нет, если это тревога, то не из-за тебя.

— Тогда что это? — Ранд поспешил к ближайшей бойнице и выглянул наружу.

По закутанной в плащ ночи крепости светлячками метались огоньки — туда-сюда носились фонари и факелы. Некоторые устремились к внешним стенам, к башням, но большинство из тех, что Ранд видел, беспорядочно кружили по саду под окном и по одному внутреннему дворику, самый уголок которого чуть виднелся из окна. Что бы ни вызвало тревогу, причина ее находилась внутри крепости. Колокола смолкли, и теперь стали слышны крики людей, но что те кричали, Ранд не разобрал.

Если это не из-за меня...

— Эгвейн, — вдруг произнес Ранд.

Если он по-прежнему жив, если есть какое-то зло, то оно должно настигнуть меня.

От другой бойницы к нему обернулась Найнив:

— Что?

— Эгвейн. — Ранд быстрыми, широкими шагами пересек комнату и высвободил из узла ножны с мечом. Свет, удар же должен прийтись по мне, а не по ней!— Она в подземелье, в темнице с Фейном. А что, если тот как-то освободился?