Великая Орда: друзья, враги и наследники

Къаллам – это казуистические толкования Корана, которые сочинялись высшим мусульманским духовенством и распространялись в «мусульманском мире» как обязательные для исполнения (соблюдения) в вопросах вероисповедания, поведения и мировоззрения среди «правоверных мусульман». Причем у мракобесов получалось так, что их къаллам как бы имел приоритет даже перед нормами Корана. То есть, согласно установкам высшего духовенства, Коран, основную Священную Книгу Ислама, по сути, мусульманам уженельзя было самостоятельно читать и понимать, а только через къаллам – только в толкованиях «мудрейших из мудрых» священников, в каковые были определены единицы из верхушки ближневосточного мусульманского духовенства. Тот, кто возражал против этого, объявлялся «муртадом» («вероотступником») – что было гораздо хуже, чем быть «кяфуром» («неверным», «не мусульманином»), так как «муртад» подлежал немедленному уничтожению – точно так же, как и еретики у католиков.

Например, татарский философ, теолог и богослов Габдуннасыр Курсави, публично выступавший против этих абсурдных требований къалламистов, был приговорен мусульманскими высшими духовными лицами к смертной казни как «вероотступник» (XVIII век). Курсави все же спасся при помощи друзей, и живым вернулся из Бухары, где «братья-мусульмане» содержали его в яме-тюрьме в ожидании казни. Но и на родине, в Казани, Курсави «доставали» романовские муллы-мракобесы, которые организовывали его преследование при помощи властей. Курсави погиб в Стамбуле, во время хаджа (путешествия в Мекку), официальное объяснение – «умер от болезни».

Но последователи и ученики Курсави, настоящие татарские просветители-муллы из народа, продолжили дело «татарского Лютера» по возвращению к истокам Ислама, к самостоятельному чтению и пониманию Корана каждым мусульманином (63), (113). То есть, татарские Реформаторы старались постепенно возвращаться к тому Исламу, который был еще у татар до «арабизации» этой религии. Ранний Ислам татары исповедовали еще до Чынгыз-хана, и при Чынгыз-хане, и достаточно долго после него, и именно по Корану, написанному на «языке страны тугызугызов и татар» (41, с. 235–245), – до постепенного внедрения среди них арабизированного Ислама суннитского толка в XIV–XVII веках. Вспомним, что Чынгыз-хан сам исповедовал именно ранний Ислам (41), (42). Татары-мусульмане, даже будучи уже суннитами, еще и в XVII веке говорили о своем соплеменнике Чынгыз-хане: «Основные установления Бога он принял (соблюдал), и мы считаем его мусульманином» (117).