Великая Отечественная альтернатива

Таким образом, еще до начала войны УРы оказываются частично заполнены за счет дежурных батальонов и артдивизионов гужевой тяги. По тревоге за несколько часов они могут быть усилены вдвое по пехоте, еще одним батальоном, перевозимым на автомашинах. Столь же быстро к границе подтягивается артполк на механической тяге. Наконец, третий батальон полков приграничных дивизий по тревоге выдвигается к границе пешим маршем. За ним следуют оставшиеся артдивизионы гужевой тяги. Соответственно, грузовики после перевозки назначенных батальонов возвращаются в подчинение окружного (фронтового) командования или в мехсоединение, из которого были изъяты. Конечно, здесь имеется риск подставить ценные автомашины под удар авиации противника. Но в данном случае риск оправдан: повышается эффективность использования свежепостроенных ДОТов. Соответственно, приграничные ДОТы своим сопротивлением дадут пехотинцам время занять окопы в системе обороны УРа в некотором отдалении от границы. Имея поддержку артиллерии и танков, стрелковые батальоны армий прикрытия смогут дорого продать свою жизнь.

Разумеется, радикально решить проблему прочной обороны линии границы вряд ли получится. Плотность 20–30 км на дивизию, даже с учетом опоры на УР, отнюдь не гарантирует прочной обороны. На направлениях главных ударов она, безусловно, будет взломана. Однако произойдет это медленнее, чем в реальности. В 1941 г. время было важнейшим ресурсом. Чтобы не быть Варроном, нужно отбирать у врага где час, где сутки, а где и неделю.

Несмотря на общую тенденцию накопления войск на границе, однозначно необходимой мерой является вывод войск из Брестской крепости. Она стала ловушкой для частей 6-й и 42-й дивизий, которые были бы куда полезнее на позициях вне крепости, т. е. на пути танков Гудериана. То же самое относится к 22-й танковой дивизии, чьи казармы оказались в пределах досягаемости немецких орудий с западного берега Буга. За месяц или два до войны большинство этих частей можно и нужно вывести из крепости в глубину. В Брестской крепости достаточно оставить тот батальон, который ей предназначался по плану прикрытия. Остальные части необходимо вывести и использовать по общей схеме, т. е. один батальон на позициях на границе, второй — в готовности к перевозке автомашинами, третий — в готовности к пешему маршу.

В том случае, если будет адекватно воспринята апрельская записка Туликова, общий настрой советского высшего военного руководства в преддверии войны будет принципиально отличаться от имевшего место в действительности. Соответственно, уже не будет полумер в лице передававшейся в округа с потерей времени на расшифровку Директивы № 1. Скорее всего (не будем забывать, что мы лишь прогнозируем возможное течение событий) будет выработан особый сигнал на ограниченный ввод в действие планов прикрытия. То есть на то, что было деликатно обозначено в Директиве № 1 как «не поддаваться на провокации» и «границу не пересекать и не перелетать до особого указания». В этом случае с поступлением последних донесений из германского посольства и, возможно, от перебежчиков в особые округа будет отправлена короткая шифровка с одним кодовым словом. То есть после короткого совещания в Кремле около 20.00–22.00 21 июня в особые округа уходит приказ на приведение войск в боевую готовность. Старт последним подготовительным мероприятиям дается не позже 23.00 21 июня. Это означает, что у дивизий будет по крайней мере лишних два часа на занятие позиций.

Как же будут развиваться события? Прошу не забывать, что реальность была куда страшнее и трагичнее. Однако это своего рода мысленный эксперимент, позволяющий нам понять узловые точки и оценить наиболее значимые факторы реальных событий. По сути, это лишь своеобразный инструмент изучения истории. Представьте, что нижеследующие строки — это фрагмент из книги по истории, которую написали бы по итогам альтернативного развития событий.

Война, которой не было