Великая Отечественная. Хотели ли русские войны?

А на Юго-Западном фронте (Киевском ОВО), в полосе запланированного главного удара Красной армии все было еще проще. С ноября 1940-го по май 1941 года во всех известных документах обсуждается один-единственный вариант действий — грандиозное наступление по двум основным операционным направлениям: на Люблин (совместно с войсками правого фланга Западного фронта) и на Краков, Катовице. Мартовский (1941 года) вариант плана стратегического развертывания Красной армии устанавливал такие темпы: на 3-й день занять «подвижными частями» Люблин и на 8-й день — Краков, «главными силами» выйти на реку Висла к 10-му дню операции (то есть даже для пехоты планируется темп наступления порядка 10–12 км в день).

Если что-то и меняется от документа к документу, то это состав сил, развертываемых на Западной Украине: от большого — к гигантскому и далее — к чему-то запредельному.

Так, на оперативной карте, подписанной 6 апреля 1941 года заместителем начальника Оперативного управления Генерального штаба генерал-майором Анисовым, мы обнаруживаем у линии границы 14 «ромбиков». Три мехкорпуса 5-й армии развертываются в полосе Любомль, Шацк с задачей фронтального наступления на Люблин. Семь мехкорпусов 26 и 12-й армий, сбившись в кучу на участке границы от Мостиска до Санок, готовятся к броску через Жешув, Кросно на Краков, Катовице. Между этими двумя ударными группировками, на фронте Рава-Русская, Радымно развертываются четыре мехкорпуса 6-й армии: два из них (судя по карте) будут наступать через Билгорай, Красник в тыл Люблинской группировки противника, два других наступают через Сандомир на Кельце.

14 мехкорпусов в первом эшелоне фронта (а есть еще и резервы, где в полосе Злочев, Тарнополь, Проскуров сосредоточено три мехкорпуса) — это 28 танковых и 14 моторизованных дивизий. Но советская «моторизованная» дивизия образца весны 41-го года по своей структуре (один танковый, один артиллерийский, два мотострелковых полка) соответствует немецкой «танковой», а по штатной численности танков (275 единиц) значительно ее превосходит. Так что по сути дела в полосе протяженностью 250–300 километров планировалось сосредоточить 42 танковые (не по названию, но по фактической структуре и вооружению) дивизии.

42 танковые и моторизованные дивизии в составе одного фронта. Как все ЭТО могло воевать? Двигаться? Снабжаться горючим? В июне 41-го у немцев в составе группы армий «Юг» было всего пять танковых дивизий, и при этом в первые дни войны продвинуть через границу по советским «дорожным направлениям» удалось только четыре; пятая по счету (9-я танковая) ждала своей очереди на выдвижение по дорогам, уже изрядно разбитым первыми четырьмя. Что могло ждать там советскую танковую орду, в которой одних только танкистов должно было быть больше, чем всадников у хана Батыя? Рекомендую вспоминать эти цифры всякий раз, когда «фальсификаторы в интересах России» будут с горестным всхлипом рассказывать о том, что «завершить намеченное перевооружение армии не удалось», «мы не успели подготовиться к войне.»

Впрочем, Бог с ними, с фальсификаторами. Интереснее другое. Даже советская промышленность, «мирный созидательный труд» которой не утихал с рассвета до заката и с заката до рассвета, не обладала бесконечными производственными возможностями. Для создания и оснащения новой матчастью бронированной орды в 36 879 танков (именно такая цифра красуется в последнем предвоенном мобилизационном плане) требовалось еще полтора-два года. Что же, по мысли товарища Сталина, должен был делать в это время партайгеноссе Гитлер? Дрожа от страха, забиться в угол? По примеру большевиков ленинской гвардии писать Хозяину письма: «Дорогой товарищ Сталин, я умру с Вашим именем на устах.»

От 6 апреля к 15 мая

То, что генерал Анисов расписался на очередной оперативной карте с очередным набором «стрелочек» и «ромбиков» именно 6 апреля — не более чем случайность, но случайность почти символическая. 6 апреля 1941 года — один из наиболее загадочных дней в истории Второй мировой войны.

Основная канва событий хорошо известна. В ночь с 26 на 27 марта в Югославии произошел военный переворот, инспирированный то ли английскими, то ли советскими спецслужбами. Новое правительство генерала Симовича заявило о своем намерении дать твердый отпор германским притязаниям и обратилось с просьбой о помощи к Советскому Союзу. 3 апреля (то есть всего лишь через неделю после переворота) делегация новорожденного правительства уже вела в Москве переговоры о заключении договора о дружбе и сотрудничестве, причем с самим Сталиным.