Великая Отечественная на Черном море. часть 1

Вспоминая об этом периоде, Римма Филипповна именует отца «руководителем политотдела». Судя по скромному месту на коллективной фотографии, Филипп Сергеевич не был даже в числе заместителей начальника политотдела. А «детские» воспоминания Риммы Филипповны, видимо, связаны с особой значимостью той роли, что придавал себе Филипп Иванов, служа в политотделе. Не стоит забывать о том, что в политотдел Северной флотилии Филипп Сергеевич прибыл с ответственной должности в морском отделе политуправления РККА, где в 1921-1923 годах шла активная «ротация» кадров. В чем была причина перевода Филиппа Сергеевича из Москвы в Архангельск, мы, наверное, никогда не узнаем, если даже дочь его не посчитала нужным уточнить этот факт. Очевиден лишь тот факт, что служба в ГПУ РККА способствовала завязыванию на самом высшем уровне тех служебных и дружеских контактов, которые у политработников всех времен значили больше, чем вера в торжество мировой революции.

Возвращаемся опять к воспоминаниям Риммы Филипповны. В зависимости от настроения, автор воспоминаний несколько «возвращается» во времени. Нам спешить некуда, последуем вслед за ней: «…Волна благоденствия и достатка сменяется накатом бедности и тревог, словно та, прежняя, отшумевшая, уходя, унесла с собой все, опустошив берег.

В 1918 году на Севере появились интервенты-англичане, канадцы, американцы. Вслед за ними, пришедшими на военных кораблях, потянулись купцы, торговый люд. Они наводнили город заморскими товарами, продуктами, экзотическими фруктами. У Стародворских на столе появился белый хлеб. Бабушка нарезала тонюсенькими ломтиками шпиг, ставила блюдечко на крышку горячего самовара. Хлеб ели, макая в растопленное сало.

Интервенты вели себя вольно, иногда доходило до хулиганства.

Как-то бабушка собралась на речку за водой. Набрала воды, поставила бадейку на санки и пустилась в обратный путь. Услышав за собой шаги и иностранную речь, оглянулась: ее нагоняли два офицера, махали руками, давая понять, чтобы она остановилась. Бабушка уже была наслышана о подобных «шутниках», кинулась бежать. Офицеры за ней. Бежала бедная бабушка без оглядки, воду расплескала, но успела шмыгнуть в чужой двор.

То же самое повторилось с мамой. Два франта в шляпах и кожаных куртках, помахивая хлыстиками, завидели на безлюдной улице девушку и ускорили шаг. Мама бежала от этих то ли американцев, то ли канадцев, не переводя духа. Забежала в ближайший чужой двор и затаила дыхание. Иностранцы топтались за воротами, прислушиваясь. Подождав какое-то время, ушли.

Время интервенции закончилось. В город вошли наши (?). Голодные солдаты, заросшие щетиной, плохо одетые, в обмотках, грязных шинелях, начали обход продовольственных лавок. Обнаружив продукты, тут же, не отходя от прилавка, штыками вскрывали консервные банки, жадно пили сгущенку, заедая шпигом.

Новая волна принесла к берегам Северной Двины отряды рабочих. Они ходили по домам в поисках продуктов (значит, и это – тоже «наши» – Б.Н.).

У бабушки запасов не было, нечего было и терять, но когда она увидела в окно входящих во двор людей, то быстро сняла со стены гитару и мандолину – самое ценное – и положила на кровать, прикрыв одеялом.

Люди ходили по дому, заглядывали в шкафы и под кровати, а струны под одеялом тихонько позванивали. От страха у бабушки подкашивались ноги, но рабочих музыка не заинтересовала, и они удалились.

 Голод вынудил маму, юную гимназистку, искать работу. На грамотных людей тоже ощущался голод, и ее приняли переписчицей бумаг в организацию, сокращенно именуемую УБЕКО-Север – Управление безопасности кораблевождения Северного моря. Мама стала приносить паек, жить стало легче… Но однажды мама на работе услышала из соседней комнаты сказанные в ее адрес слова: «У них свой дом. У ее отца была меховая шуба». Для нее подобная характеристика вполне могла закончиться увольнением. Первые шаги будущих доносов: кто-то начал уже собирать сведения о сотрудниках и доносить по начальству…».

Что в этой ситуации оставалось делать видной, образованной и решительной девушке? Правильно, искать преданного друга и защитника. А если этот защитник будет молодым и пригожим, да на рукавах у него будут комиссарские звезды,- это уже предел мечтаний. По традиционным северным, поморским меркам, Филипп Иванов не был образцовым женихом. Крепкого хозяйства и рыбацкого баркаса не имел, на промысел зверя и рыбы в море не ходил, телосложения был хрупкого, роста невысокого. Но что делать бедной девушке – новые времена, другие критерии надежности избранника… Быть может, и решение Филиппа Сергеевича овладеть военно-морской специальностью было вызвано желанием соответствовать высоким требованиям невесты и ее поморской родни? Дальнейшая многолетняя жизнь показала, что супруга у Филиппа Сергеевича была – дай Бог каждому морскому офицеру…