Великая Отечественная на Черном море. часть 2

По рассказу П.Е. Чепурного из 79-й курсантской (морской) стрелковой бригады: «Военком бригады полковой комиссар С.И. Костяхин сформировал в Лабораторной балке сводный отряд бойцов бригады из разных частей в 400 человек. В отряде было 2 орудия, несколько пулеметов, противотанковые гранаты. Утром 1 июля отряд принял бой на Балаклавском шоссе с танками и пехотой противника. Бой длился 1 час. Враг потерял до 20 танков подбитых и сожженных и сотни солдат. Потери отряда составили три четверти от общего числа. В последующих боях были уничтожены еще несколько танков. Костяхин был контужен и захвачен немцами и после зверских пыток расстрелян».

Из рукописи «Береговая артиллерия в героической обороне Севастополя 1941–42 гг.» полковника Л.Г. Репкова, бывшего на тот момент лейтенантом, командиром взвода управления 35-й береговой батареи следует, что «…к середине дня 1 июля противник подошел к городку 35-й батареи, что в 3-х км юго-восточнее от нее и начал там накапливаться».

По данным Моргунова первые группы противника появились в районе «городка» 35-й батареи к 18.00 часам вечера. По воспоминаниям Зарубы противник подошел к 35-й батарее на расстояние около 1 километра к 19 часам. По нему был открыт ружейно-пулеметный огонь, а затем открыли огонь орудия 35-й береговой башенной батареи шрапнельными снарядами, поставленными на картечь. Было выпущено 6 последних снарядов. Враг понес большие потери и отступил.

Воспоминания Михайлика, Репкова и Зарубы позволяют сделать вывод о том, что на рубеже, проходящем от истоков Стрелецкой бухты через хутор Пятницкого до хутора Фирсова, решительной борьбы организовано не было. Быть может, стоит уточнить, какие указания поступали генералу Новикову с КП фронта, и как он на них реагировал? В своей книге Моргунов приводит только две последние шифровки Новикова, но по свидетельству бывшего начальника шифрпоста Гусарова, шифровок, передаваемых в адрес командования, было много.

Вот краткие выдержки из его воспоминаний: «…Наступил рассвет. Бомбежка самолетами. Первая атака на батарею отбита. Первая шифровка командующему ЧФ. И так весь день 1 июля. Бомбежки, атаки танками и пехотой. За первый день было отбито 8-10 атак».

Писал генерал Новиков большие шифровки, указывая, сколько уничтожено фашистов, что захвачен фашистский танк и наши танкисты ведут огонь из него по противнику, сколько у нас раненых, что патроны на исходе, о рукопашных боях, одним словом, переписка была большая. Кроме исходящих шифровок от нас, было много от командующего флотом, который требовал доносить обстановку каждый час, сообщался каждый выход кораблей из Новороссийска.

Весь день шли жестокие бои, поступали раненые из Севастополя. Все это Новиков доносил командующему ЧФ. В первый же день шли шифровки от начальника штаба ЧФ Елисеева, который перечислял, какие корабли прибудут 1 июля поздно вечером. Эти шифровки доводились до всего личного состава защитников батареи. Они поднимали дух и героизм бойцов, зная, что о них помнят».

Если эти шифродонесения в адрес Октябрьского сохранились, то они бы могли прояснить более точно весь ход событий 1 июля и многое другое.

Чтобы отбить прорвавшегося на ближние подступы к 35-й батарее противника, генерал Новиков приказал собрать всех, кто может носить оружие, и организовать контратаку. В организации сил для этого отпора участвовал полковник Благовещенский со своим комиссаром. Для этой контратаки шла строгая мобилизация особенно в самой 35-й батарее. Так начальник шифрпоста Гусаров написал, что «...ко мне в шифрпост хотели ворваться автоматчики с полковником, которые по приказу Новикова выгоняли всех из батареи на ее защиту. Я полковника не пустил и позвонил Новикову. Новиков мне ответил: «Убери документы, позови полковника». После разговора с ним полковник ушел». Очень сомнительно, что в воспоминаниях Гусарова фигурирует полковник Благовещенский, иначе бы он сам об этом эпизоде указал в отчете, написанном по свежим воспоминаниям на Кавказе.

Очевидец и участник контратаки младший сержант Г. Вдовиченко из 229-го саперного батальона 109 стрелковой дивизии рассказал: «…С утра 1 июля я оказался в 35-й батарее. В конце дня на батарее началась мобилизация всех здоровых бойцов и командиров для контратаки. На выходе из батареи каждому, кто не имел оружия, давали винтовку, патроны и одну гранату на двоих. Каждый тридцатый, независимо от воинского звания, назначался старшим группы – командиром взвода.