Великая победа на Дальнем Востоке. Август 1945 года: от Забайкалья до Кореи

Начальник отделения лагерей для военнопленных генерал-майор Ямасита в полдень 20 августа направил срочные циркулярные телеграммы в штабы Квантунской и Корейской армий, экспедиционных сил в Китае, 10-го фронта на Тайване, японских соединений и частей в Гонконге, в Таи, на Малайе, на островах Борнео и Ява. В них предписывалось: «С документами, которые могут оказаться неблагоприятными для нас, если они попадут в руки противника, следует обращаться так же, как и с секретными документами, и по использовании их необходимо уничтожить. Личному составу, который плохо обращался с военнопленными и гражданскими интернированными лицами или к которым относятся с большим недовольством, разрешается ввиду этого немедленно переехать в другое место или скрыться, по возможности, без следа».

И 20 августа Генштаб армии получил еще несколько радиограмм из Маньчжурии. Из штаба 4-й отдельной армии генерал-лейтенанта Микио пришло сообщение об утрате Ганцзы. Штаб 1-го фронта генерал-лейтенанта Кита сообщил об утрате городов Чжухэ, Эму и Дуньхуа. Командующий 5-м фронтом генерал-лейтенант Хигути прислал в Токио донесение о высадке Советами второго десанта на западном побережье Южного Сахалина. Об утрате важного порта Маока.

Утренняя дуэль корабельной и береговой артиллерии у входа во 2-й Курильский пролив четко обозначила противоположные намерения сторон: генерал-лейтенант Фусаки пытался всячески затянуть сопротивление своих войск на севере Курильской гряды, а генерал Гнечко упорно добивался немедленной капитуляции островной группировки противника, ее разоружения и сдачи в плен.

Утром 21 августа командующему войсками в северной части Курильских островов позвонил генерал-лейтенант Хигути. Командующий 5-м фронтом решил уточнить, что в действительности происходит на островах Шумшу и Парамушир.

— Императорская Ставка и Генштаб армии, Фусаки, интересуются ситуацией на севере Курильской гряды. Как мне доложено, вы еще удерживаете в своих руках Шумшу и Парамушир. Это действительно так?

— А вы как думаете, Хигути? — вопросом на вопрос начал разговор командующий Северо-Курильской группировкой.

— Я думаю, что у вас достанет сил и дипломатического такта пока не предаваться капитулянтским настроениям, как это, к сожалению, произошло на материке. Наша всеобщая гордость — Квантунская армия Ямады складывает оружие. Советы там торжествуют победу.

— Свой самурайский меч, Хигути, я пока что надежно держу при себе. Сдаваться, поверьте, не собираюсь.

— Как долго Фусаки, может продолжаться ваше упорное сопротивление на островах?

— На этот вопрос, Хигути, я смогу ответить чуть позже. Сегодня делегированный мною парламентер встречается у мыса Иман-Саки с представителем советского командования. Конечно, вновь встанет вопрос о капитуляции. Но я все же уведомил противника о прекращении боевых действий.

— Каким образом, Фусаки, вы это сделали?

— Направил через своего офицера ответ на запрос советского командования о времени капитуляции. И одновременно попросил командира Камчатского оборонительного района генерала Гнечко о встрече, чтобы он принял меня для переговоров. Теперь нахожусь в ожидании ответа.

— Понятно, — громче обычного сказал командующий 5-м фронтом и вдруг задал подчиненному совершенно неожиданный вопрос: — Скажите, Фусаки, вы хорошо помните господствующую в сорок первом в наших головах победоносную теорию «спелой хурмы»?

Командующий войсками в северной части Курильских островов невозмутимо подтвердил:

— Достаточно хорошо, Хигути, для того, чтобы заявить вам сегодня — пора для ее реализации в течение всего времени советско-германской войны так и не приспела.

Генерал-лейтенант Хигути пропустил этот ответ «мимо ушей», продолжил диалог:

— Мне помнится, что и на ваши скромные силы на Северных Курилах возлагалась оперативная задача по овладению Камчатским полуостровом с последующим наступлением в направлении Магадана?

— Стоит ли ворошить эту прошлую идею, Хигути, если сегодня мы все стоим перед грозной дилеммой — что будет с нами после безоговорочной капитуляции? Вы сами думали об этом? Вы разве не собираетесь загреметь на советские рудники в морозной Сибири?

Разговор приобретал неожиданный оборот. Генерал-лейтенант Хигути попытался дать «обратный ход»:

— Я имел в виду, Фусаки, только военный аспект прошлой оперативной идеи, волновавшей нас пять лет назад.

Командующий Северо-Курильской группировкой продолжал, однако, наступать:

— То мы боялись, Хигути, вести войну против России осенью и зимой, то вдруг посчитали, что после победы Германии ее администрации будет трудно «переварить» всю территорию Советского Союза и Гитлер не сможет воспрепятствовать оккупации Японией советского Дальнего Востока и Восточной Сибири даже в случае, если японская оккупация произойдет после поражения Советов на Западе. Да, нашему «сладкому долготерпению» может позавидовать даже самый терпеливый и сговорчивый противник.