Великая победа на Дальнем Востоке. Август 1945 года: от Забайкалья до Кореи

Приамурскую армию противовоздушной обороны возглавил генерал-майор Поляков. Она включает два корпуса и две дивизии ПВО Штаб армии находится в Хабаровске. Приморскую армию ПВО возглавил генерал-лейтенант Герасимов. Она уже сформирована в составе одного корпуса и двух дивизий ПВО с размещением штаба в Ворошилове.

— Как вы считаете, товарищ Воронов, названных вами сил противовоздушной обороны будет достаточно для надежного прикрытия объектов транссибирской железнодорожной магистрали и важнейших промышленных центров Дальнего Востока? — поставил ключевой вопрос Верховный.

— На данный момент, товарищ Сталин, имеющихся сил вполне достаточно, — уверенно заявил начальник артиллерии. — Надо также иметь в виду, что в преддверии окончательного разгрома фашистской Германии японский агрессор, резко убавил провокации на нашей границе. С середины марта разведывательные полеты самолетов противника вдоль нашей границы фактически прекращены. И вдоль монгольской, тоже.

— Понятно, — вроде бы удовлетворился ответом Верховный, но в заключение разговора все же спросил: — Какие трудности встретила ваша служба при формировании армий противовоздушной обороны, товарищ Воронов?

— Трудность была одна, товарищ Сталин, это — офицерские кадры. Руководящий состав дальневосточных соединений ПВО не имеет боевого опыта, и мы вынуждены производить соответствующие замены. На должности командиров полков и дивизионов назначается командный состав, прошедший фронтовую школу. Однако Главное управление кадров медлит с удовлетворением наших срочных кадровых заявок.

— Этот вопрос в мае будет окончательно решен, — заверил Воронова Верховный. — «Кадровиков» надо поторопить.

Хотя после 20 апреля на ежедневных оперативных совещаниях в Ставке Верховный не ставил напрямую вопросов по Дальнему Востоку целую неделю, в Генштабе изо дня в день, обсуждались различные проблемы предстоящей кампании Оставался и такой вопрос, как отреагирует японское руководство на разгром европейского союзника — подавит он или, напротив, активизирует милитаристские страсти Японии?

Близость воздушных и морских баз противника к нашей территории, расположение Квантунской армии вдоль государственной границы позволяли агрессору в любой момент нанести неожиданный удар по важным дальневосточным объектам и войскам с тяжелыми последствиями для нас. И Генштаб в своих расчетах должен был предусмотреть в качестве возможного плана войны на Дальневосточном театре военных действий отражение такого внезапного удара. Ближе к концу апреля, вопрос о необходимости оборонительных действий с нашей стороны постепенно терял свое значение, но он не мог быть исключен из поля зрения Ставки вообще.

Не были достаточно ясны и планы возможных действий противника в случае нашего наступления. Генштаб учитывал, что основными компонентами вооруженных сил Японии являлись сухопутная армия и военно-морской флот. Ее авиация представлялась относительно слабой. Фактическая дислокация разведанных главных группировок сухопутных войск и флота допускала множество разных вариантов. Это обстоятельство также побуждало наших «оперативников» к разработке наиболее рационального плана предстоящих боевых действий. Это особенно касалось войск маршала Мерецкова.

Сухопутные войска Японии были разбросаны на огромной территории Китая, Юго-Восточной Азии и на островах Южных морей. Крупная группировка сухопутных войск с большими потенциальными резервами дислоцировалась в метрополии. Здесь же находились ударные силы авиации и флота.

Но наиболее мобильной и мощной войсковой единицей, полностью готовой к началу ответных действий, была Квантунская армия в Маньчжурии. Далеко не случайно именно в ней проходили суровую военную школу многие генералы Генштаба армии, а также будущие политические деятели Японии. Разгром этой группировки, по мнению Ставки, являлся ключом к окончательному поражению Японии, поскольку в этом случае рушилась вся система ее военного сопротивления.

В последние дни апреля, когда войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов маршалов Жукова и Конева все плотнее сжимали кольцо вокруг блокированных в центре столицы рейха остатков гитлеровских войск, Верховный вновь вернулся к дальневосточной проблематике. Весомым поводом к тому послужил прилет в Москву командующего 3-м Белорусским фронтом маршала Василевского, которому, он это знал с августа сорок четвертого, предстояло в ближайшее время возглавить наши войска в войне с Японией.

В полдень 27 апреля член Ставки маршал Василевский, после более чем двухмесячного отсутствия в Москве, снова оказался на знакомой ему до мелочей «Ближней даче» Верховного. Сталин был искренне рад долгожданной встрече. Усевшись рядом с маршалом Василевским на диване, он подробно расспросил командующего 3-м Белорусским фронтом о ходе труднейшей Восточно-Прусской операции, а потом круто переменил тему разговора, спросил:

— Как вы считаете, товарищ Василевский, какие серьезные промахи допущены нами в Берлинской операции? Вы ведь наверняка следите за этой последней схваткой?