Великая победа на Дальнем Востоке. Август 1945 года: от Забайкалья до Кореи

Поскольку мнения членов Высшего совета по руководству войной разделились, премьер-министр Судзуки не стал навязывать никакого решения и в четырнадцать часов того же дня созвал чрезвычайное заседание своего кабинета. И здесь полемика разгорелась с новой силой. Разделяя в основном точку зрения министра иностранных дел, он и предложил Того выступить первым. Глава дипломатического ведомства огласил полный текст Потсдамской декларации и призвал членов кабинета ее принять. Чтобы как-то повлиять на позицию «министров-оборонцев», Того дипломатично высказал согласие о постановке одного, но важнейшего их предварительного условия перед «победителями» — о сохранении императорского строя правления в стране.

Но и эта уловка «пацифистов» не увенчалась успехом. Военные чины, хотя и были в меньшинстве — пятеро против десяти гражданских, — не соглашались ни на какие компромиссы. Генерал Анами даже ужесточил прежнюю позицию. Он заявил, что пораженческие настроения ущербны по самой своей сути в идеологическом плане. Имея на континенте сильнейшую миллионную армию, способную нанести поражение любому противнику, постыдно вообще ставить вопрос о ее добровольном разоружении «без боя». Патриотическому духу нации будет нанесен непоправимый моральный ущерб.

Военный министр напомнил членам кабинета, что к судьбе Великой Империи так или иначе привязаны исторические судьбы Кореи и Тайваня. Совсем недавно, полгода назад, в ходе секретных контактов в Европе представителей Японии и Соединенных Штатов вопрос о неотделимости этих территорий от Великой Империи неизменно фигурировал в числе основных условий замирения. Нет абсолютно никаких оснований сбрасывать его со счетов и в данной обстановке.

— Без полезных ископаемых и промышленного потенциала Маньчжурии Японии не выжить, — продолжал ораторствовать генерал Анами. — С потерей Индонезии с ее естественными источниками нефти доля Маньчжурии в выпуске синтетического горючего возросла до полутора миллионов тонн, половины нашего национального производства. Действующие в Гирине, Фусуне и Сыпине восемь заводов по переработке угля и сланцев в синтетическое топливо необходимо надежно прикрыть с воздуха, чтобы не подвергать нацию смертельной опасности. Свыше двадцати крупнейших маньчжурских машиностроительных и химических заводов производят авиационную и бронетанковую боевую технику, артиллерийское и стрелковое вооружение, а также взрывчатые и отравляющие вещества. Опираясь на этот огромный военный арсенал, Квантунская армия в состоянии противостоять любому противнику. Преждевременная ее капитуляция станет предательством наших национальных интересов. Я не могу с этим согласиться. Приведенные министром иностранных дел Того доводы не поколебали моих убеждений. Победа или смерть во имя императора и Великой Империи!

«Отчаянный монолог» военного министра произвел нужное впечатление. При голосовании предложения главы дипломатического ведомства о принятии Потсдамской декларации лишь с одним условием — сохранение в Японии императорской системы правления — генерал Анами высказался против. Пятеро членов кабинета воздержались. Военно-морской министр, министры юстиции, сельского хозяйства и торговли, вооружения, транспорта и связи, просвещения и министр без портфеля поддержали Того. Семичасовое заседание не выявило единодушного мнения. Окончательное решение вновь не удалось принять.

Понимая, что каждый день, прошедший после вступления в войну Советов, усиливает их право голоса в вопросах, касающихся будущего Великой Империи, сторонники немедленной капитуляции страны решили использовать в своих интересах едва ли не последний весомый аргумент — авторитет императора. Все высшие руководители страны, так или иначе, знали, что наступление Красной Армии в Маньчжурии идет с утра этого дня полным ходом и откладывать решение жизненно важного вопроса преступно даже на один час.

Поздно вечером 9 августа в бомбоубежище императорского дворца по просьбе председателя Высшего совета по руководству войной было созвано экстренное совещание в присутствии императора Хирохито, Открывая его, премьер-министр Судзуки зачитал проект ответа на требование Потсдамской декларации, подготовленный министром иностранных дел Того. В нем признавалось главное: «Японское правительство принимает условия, выдвинутые совместной декларацией трех держав от 26 июля, понимая их в том смысле, что они не содержат требований, затрагивающих суверенитет императора в управлении страной».

Обосновывая необходимость принятия и скорейшего опубликования этого документа, министр иностранных дел Того уверенно заявил: