Великая речная война. 1918 — 1920 годы

«Армия под Свияжском состояла из отрядов, отступивших из-под Симбирска и Казани или прибывших на помощь с разных сторон. Каждый отряд жил своей жизнью. Общей всем им была только склонность к отступлению. Слишком велик был перевес организации и опыта у противника. Отдельные белые роты, состоявшие сплошь из офицеров, совершали чудеса. Сама почва была заражена паникой. Свежие красные отряды, приезжавшие в бодром настроении, немедленно же захватывались инерцией отступления. В крестьянстве пополз слух, что советам не жить».[14] «Нельзя строить армию без репрессий, – писал Лев Давидович. – Нельзя вести массы людей на смерть, не имея в арсенале командования смертной казни. До тех пор, пока гордые своей техникой, злые бесхвостые обезьяны, именуемые людьми, будут строить армию и воевать, командование будет ставить солдат между возможной смертью впереди и неизбежной смертью позади».

Под Свияжском Троцкий ввел первые заградительные отряды, позже успешно использованные Сталиным. Тогда же наркомвоенмор осуществил и первую децимацию – расстрел каждого десятого бойца вместе с командирами. В ночь на 29 августа 1918 г. 2-й Нумерной Петроградский полк под натиском превосходящих сил В. О. Каппеля оставил позиции и бежал. Разъяренный Троцкий потребовал расстрелять комиссара полка Пантелеева и командира Гнеушева. В три приема расстреляли 41 человека. Вблизи Вязовых трупы расстрелянных побросали в воду и для верности поутюжили винтами катеров. А 30 августа утром жители Свияжска выловили несколько обезображенных тел. То были погибшие петроградские рабочие – полиграфисты, не обученные даже азам военного дела. Несчастных хоронили монахи на монастырском кладбище Успенского монастыря.

Почти одновременно с Троцким в Свияжск прибывает и Лариса Михайловна Рейснер, дочь профессора историка М. А. Рейсне-ра, который был членом партии большевиков еще с 1905 г.

В 1933 г. бывший пулеметчик, а впоследствии член союза писателей Всеволод Вишневский сделает Ларису Рейснер прототипом своей героини в пьесе «Оптимистическая трагедия», ставшей классикой соцреализма.

Но, увы, реальная Рейснер не имела ничего общего с сорокалетней матерой коммунисткой в кожанке и с маузером за поясом. Ларисе на тот момент было еще неполных 23 года, в партию она вступила в 1918 г. Никаких комиссарских кожанок никогда не носила, а одевалась очень дорого и элегантно, обожала меха и бриллианты. По ее указанию моряки флотилии грабили барские поместья и наиболее ценные женские веши и украшения тащили в свой политотдел, где заведовала Рейснер. Начальник политотдела ни в чем себе не отказывала. А логика была такая: «Мы строим новое государство. Мы нужны людям. Наша деятельность созидательная, а потому было бы лицемерием отказывать себе в том, что всегда достается людям, стоящим у власти».

Как рассказывают очевидцы, месяц спустя после расстрела царской семьи Лариса Рейснер идет из Свияжска в Нижний Новгород на штабном судне «Межень»[15], на котором в 1913 г. путешествовала по Волге царская семья, и много шутит по этому поводу. Она в приподнятом настроении, расположилась по-хозяйски в покоях бывшей императрицы. Кто-то из команды ей рассказал, что на оконном стекле кают-компании императрица алмазом нацарапала свое имя. Тотчас Лариса зачеркнула его и вычертила рядом, тоже алмазом, свое имя.

По некоторым данным, Лариса в Свияжске стала любовницей Льва Давидовича. Причем последний несколько раз публично называл Рейснер «античной богиней». Через месяц Лариса сошлась с новым командующим Волжской флотилией Ф. Ф. Раскольниковым (вступил в командование 23 августа).

По приказу Троцкого к Свияжску отовсюду стягивали подкрепления. 8 августа в Свияжск вернулись пароходы (канонерские лодки) «Ольга» и «Лев». А на следующий день Н. Г. Маркин привел из Нижнего канонерскую лодку № 5 «Ваня», катер (малый пароход) «Олень»[16] и плавбатарею «Сережа». В начале августа в состав флотилии с Балтики прибыли шесть катеров-истребителей.

С 12 августа красная флотилия начала периодически обстреливать позиции белых. При появлении флотилии Мейрера красные отходили.